Не говоря уже о записке, оставленной неаккуратным почерком в качестве ответа, который мне и не нужен был:
Твой отец благодарит тебя за помощь, Тыковка.
Я подавляю рыдание и отодвигаю тетрадь. Стоун перестал стучать, и я почти уверена, что он ушел на тренировку. Но я все равно не открываю дверь. Вместо этого я убираю беспорядок, оставленный друзьями отца, и расставляю все по местам. Я должна быть благодарна, что они взяли только формулы для лучшей партии метамфетамина, которую мы когда-либо производили, а не забрали меня, но теперь они знают, где я живу — а это уже серьезная проблема.
— На колени.
Черт. Черт. Черт. Я смотрю на дверь трейлера, сдерживая рыдания. К моему затылку прижат пистолет, и я заставляю себя проглотить комок в горле. Тело дрожит от страха, а на руках остались опаснейшие следы химикатов. Мои перчатки брошены на краю стола, и я наблюдаю, как таракан убегает под диван, чтобы спрятаться от громких голосов.
— Где он?
Дуло упирается мне в голову, и я всхлипываю.
— Я не знаю.
Я правда не знаю. Мой отец — не рыцарь в сияющих доспехах, но прямо сейчас его появление могло бы меня спасти.
— Тогда где деньги?
Он не говорил мне, где прячет деньги. С чего бы это?
Мой дрожащий голос пробивается сквозь гул в ушах:
— Я не знаю. Я могу… могу сварить новую партию, если это поможет, пока он не вернется?
Пожалуйста, пусть это сработает. Пожалуйста. Пожалуйста.
— Новую партию? Сколько тебе лет? Ты серьезно думаешь, что я поверю, что за варку мета отвечает какая-то девчонка?
У мужчины большой шрам, пересекающий лицо и заканчивающийся чуть выше верхней губы. Все его лицо в шрамах, но именно этот длинный вызывает у меня мороз по коже.
— Свежую партию? Мы хотим кое-что другое.
— Чего вы хотите? — Я переключаю внимание на парня у двери. В этот момент я готова на все, чтобы отвести пистолет от затылка. Страх заставляет делать безумные вещи. Я узнала это на собственном горьком опыте.
— Тебя.
Пистолет ослабляет давление, но тело немеет. Мой желудок скручивает, и теперь вместо слез я глотаю горечь сожаления. Черт.
— Сколько тебе лет?
Кончик ствола скользит к моей шее, и кто-то резко отдергивает мои волосы назад.
— Шестнадцать, — отвечаю я.
— Для нас в самый раз.
Передо мной появляется пара ботинок, и меня толкают на спину. Я оказываюсь на полу в компании тараканов. Я говорю себе, что нужно оставаться сильной и просто переключить внимание на что-то другое, но боец внутри меня не может смириться с этим, поэтому я кричу.
Я кричу так громко, что боль в горле становится сильнее той, что между ног.
— Проклятье, Рен!
Горло горит, когда я пытаюсь вдохнуть. Я отползаю назад и ударяюсь спиной о стену. Чья-то рука ловит мою голову, предотвращая удар, и я слышу свой всхлип громко и отчетливо.
— Смотри на меня.
Я не могу дышать.
Я ничего не могу — только дрожу.
Судорожно вдыхаю снова и снова, пока две руки не обхватывают мои щеки, мягко поглаживая кожу.
— Смотри мне в глаза, детка.
Я моргаю сквозь слезы и цепляюсь за голубизну его глаз, как за спасательный круг. Я сжимаю его запястья так сильно, что, наверное, оставила следы. Но он терпит. Стоун ничего не говорит. Он продолжает смотреть мне в глаза, медленно выдыхая через рот, пытаясь заставить меня сделать то же самое.
— Ты в безопасности, — шепчет он.
Я слишком слаба, чтобы спорить, и я слишком слаба, чтобы притворяться, будто мне никто не нужен. Потому что сейчас — нужен. Вместо того чтобы оттолкнуть Стоуна, я притягиваю его ближе и утыкаюсь лицом в изгиб его шеи, пропитывая футболку своими слезами и потом.
Я чувствую движение, даже не открывая глаз. Я в его объятиях, и он выносит меня из комнаты. В двери зияет дыра, дерево расколото. Я закрыла дверь на замок перед сном, и почти уверена, что Стоун выбил ее кулаком, чтобы добраться до меня.
— Ни хрена себе, — раздается чей-то голос.
Я снова закрываю глаза, как только замечаю, что остальные жильцы стоят в коридоре с выражением беспокойства на сонных лицах.
— Ренни.
Стоун замирает, услышав голос Эвана, но я качаю головой, уткнувшись в его грудь. Я не хочу разговаривать — и никакое количество молока с печеньем меня не переубедит. Вместо этого я прислушиваюсь к биению сердца Стоуна у своего уха и крепче прижимаюсь к нему, пока он несет меня наверх.
18.СТОУН
Мачеха-ведьма: Пожалуйста, позвони мне! Организовываю день рождения твоего отца!!
Я откидываю голову к стене и пытаюсь сформулировать ответ. Если я проигнорирую ее сообщение, ровно через два дня мне позвонит отец. Проверено. Можно даже засечь время, чтобы провести еще один эксперимент...
До папиного дня рождения еще два месяца. Разумеется, он захочет, чтобы я приехал домой. Публике нужна идеальная семейная картинка — отец, сын и святая степфордская жена.
Мачеха, как всегда, устроит грандиозную вечеринку. Она каждый год делает из его дня рождения какое-то священное торжество.
Гадость.
Честно говоря, я даже удивлен, что она дотянула до этого момента, чтобы связаться со мной.
Поэтому с чувством глубокого удовлетворения я отключаю телефон и бросаю его на кухонный стол. Несколько парней спускались на кухню, но никто не поинтересовался, почему я сел делать домашнюю работу по личным финансам здесь.
У меня наготове тысяча причин на случай, если вдруг кто-то все же спросит. И ни одна из них не имеет отношения к Рен Дэвис.
Арчер плюхается на стул напротив меня.
Я бросаю на него быстрый взгляд и снова утыкаюсь в ноутбук.
— Фостер.
Я вздыхаю.
— Что?
— Дерьмово выглядишь.
— Большое спасибо, Арч. — Я закатываю глаза. — Это все?
— У тебя круги под глазами. Когда ты в последний раз спал? — Он наклоняется вперед, нахмурив брови. — Когда ты в последний раз нормально ел?
— Я сплю. — Звучит не так убедительно, как я надеялся.
Он усмехается.
— Да ладно, чувак. Уже поздно. Нормальные люди спят прямо сейчас.
— А у меня есть домашнее задание. Его нужно сделать. Я должен следить за успеваемостью. — Я пожимаю плечами, изо всех сил стараясь не смотреть мимо него на дверь Рен.