— Я не это имела в виду, Стоун! Фу. Он мне как брат.
Его смех отзывается вибрацией в моей груди, и, в конце концов, я прекращаю попытки вырваться и просто раскачиваюсь у него на плече — ведь какой смысл? Я не могу сбежать от него даже в собственных мыслях.
— Добро пожаловать в твою новую комнату. — Он опускает меня на кровать и кивает подбородком на мою фиолетовую подушку. Она ближе к стене, прямо рядом с его. — Это твоя сторона.
Я слышу, как щелкает замок на двери, и молчу. Он подходит и падает рядом со мной.
— А эта сторона — моя.
Прекрасно.
22.СТОУН
Я стал полноценным сталкером. Что, если задуматься, вряд ли лучшее, что можно сделать для Рен. Она и так уже достаточно травмирована тем, что раскрыла свои секреты. Но прошлой ночью, лежа рядом с ней в темноте, не прикасаясь, я понял: так не пойдет.
Этот дом стремительно превращается в семью. А семья защищает друг друга — любыми необходимыми методами.
Я следую за ней от кампуса до «Шэдоу», дожидаясь, пока она отметится на смене и завяжет фартук на талии, прежде чем войти внутрь.
Хостес сразу же улыбается мне.
— Столик в секции Рен, — говорю я.
— Сегодня один, Стоун?
Кажется странным, что она знает мое имя. Тем не менее, я киваю, изображая подобие улыбки, а затем смотрю через ее плечо и ловлю взгляд Рен. Она резко поворачивается, нахмурив брови.
Не повезло.
Хостес провожает меня к кабинке, и стоит ей отойти, как Рен тут же оказывается у меня за спиной
— Что ты здесь делаешь? — шепчет она.
Я оглядываюсь по сторонам.
— Почему ты шепчешь?
— Потому что…
— Ты смущаешься? — Я беру меню и постукиваю им по столу. — Я просто пришел перекусить перед тренировкой...
Она бросает взгляд на часы, потом снова на меня:
— Скидку от меня не получишь.
— Даже не думал.
— И ты обязан оставить чаевые.
Я наклоняюсь к ней:
— Если хочешь мои чаевые5, детка, просто попроси.
Ее губы приоткрываются.
Черт возьми, какая же она красивая. Рен заправляет темные волосы за ухо и выпрямляется, шок на ее лице сменяется притворным возмущением. На самом деле она не злится, поскольку изо всех сил старается скрыть улыбку.
— Если тебе нужно немного снять стресс в середине смены, я знаю проверенный способ.
— Стоун. — Она прочищает горло. — Ты будешь заказывать или...
Я закатываю глаза и заказываю воду и спагетти с фрикадельками. Это не итальянский ресторан, но им удается сохранить спагетти аль денте. Этого для меня достаточно.
Она кривится и уходит, а я достаю домашнюю работу. Раскладываю конспекты на столе и занимаюсь, пока Рен не возвращается с водой и приборами.
— Сколько тебе еще работать?
Она пожимает плечами:
— В понедельник? Наверное, меня отпустят в семь.
В зале мертвая тишина, а на часах почти половина шестого.
— Отлично, тогда пойдешь со мной на тренировку.
— Нет.
Я делаю максимально оскорбленное выражение лица. Судя по тому, как Рен поджимает губы, оно на нее не действует.
— Думаю, это было бы в твоих интересах, — медленно произношу я.
— Не разговаривай со мной так снисходительно, Стоун.
— Я мог бы притащить тебя туда силой. — Я выпрямляюсь, в голове уже проносятся греховные картины того, как именно я заставлю ее остаться. — Тебя когда-нибудь трахали на скамейке штрафников, Палка?
Она стонет.
— О, Боже.
— Ты хотела сказать «О, Стоун». Лучше потренируйся, потому что именно это ты будешь кричать сегодня вечером... — Я тихо смеюсь и беру ее за руку. — Отпросись пораньше и приходи на тренировку. Не заставляй меня умолять.
— А ты бы стал? Умолять?
Я ухмыляюсь.
— Возможно...
Она вздыхает.
— Пойду проверю единственный другой столик.
Как только она уходит, я выскальзываю из кабинки и подхожу к хостес.
— Кто здесь решает, когда официантки могут закончить смену?
Девушка слишком… не знаю, ошарашена? Она задерживает на мне взгляд дольше, чем нужно, и я снова ловлю себя на мысли, что Рен мне нравится как раз потому, что у нее нет такой безумной реакции. Я всего лишь человек. Да, я хорошо играю в хоккей, но это не значит, что девушки должны падать к моим ногам.
Национальное внимание к моим спортивным успехам и без того здорово раздувает эго.
— Э…я, — наконец отвечает она.
— Отлично. — Я достаю из бумажника пятидесятидолларовую купюру и вкладываю ей в руку. — Проследи, чтобы Рен закончила в течение часа.
Она переводит взгляд с меня на деньги и обратно:
— О, эм…
— Спасибо! — Я ухожу, пока она не передумала. Обычно люди легче соглашаются, когда ты ведешь себя так, будто ожидаешь от них определенного действия и не даешь им времени сказать «нет».
Когда еда съедена, счёт оплачен — и Рен получила чаевые, как и требовала — я ловлю взгляд хостес и приподнимаю бровь.
Она вздыхает, что почти слышно из другого конца зала, и направляется в сторону Рен.
Девушки перекидываются парой слов, и Рен поворачивается, чтобы злобно посмотреть на меня. Она срывает с себя фартук и исчезает на кухне, а через минуту возвращается с рюкзаком.
— Готова? — спрашиваю я ее у главного входа.
— Ты осел.
Я поправляю спортивную сумку на плече и выхватываю ее рюкзак.
— Посмотри на это с другой стороны, Палка. Это просто прелюдия, чтобы показать, что я могу сделать своей клюшкой…
Она бьет меня локтем.
Но, когда два часа спустя тренировка заканчивается, Рен Дэвис все еще ждет меня.
Ну, я надеюсь, что она ждет именно меня. Рен определенно не обращает внимания на Эвана, который бросает на нее недоуменный взгляд, прежде чем направиться в раздевалку.
— Спускайся сюда, Палка, — зову я ее.
Она фыркает.
Я кладу руки на бедра.
— Выходи на лед, Рен.
Она что-то бормочет. Нечто среднее между «Я тебя не слышу» и «Отъебись».
— Так не пойдет. — Я делаю круг на коньках и возвращаюсь. Указываю на дверь между трибунами и штрафным боксом. — Вон туда.
Она вскидывает руки, а потом начинает спускаться по рядам к двери. Я встречаю ее там, открываю дверь и хватаю за руку, чтобы быстрее затащить внутрь.
— Твой тренер буквально только что сошел с катка, — выдыхает она, прижимая ладонь к моей груди. — Что ты делаешь?