— Он просто невыносим. Клянусь Богом.
Стоун: Снимай. Сейчас же.
Я: Ты мне не начальник.
Стоун: Ты пожалеешь о своих словах.
Я засовываю телефон в задний карман, и Элли следует за мной по дому, пока я ищу остальные камеры. Я достаю из холодильника пиво, и мы молча пьем его. Часть меня хочет сорвать эти камеры и разбить их бейсбольной битой, но другая часть чувствует облегчение от мысли, что если кто-то действительно вломится, у нас будет запись. Я не знаю, в курсе ли остальные ребята, но это неважно. Важно то, что Стоун держал всё в секрете, и меня это бесит. Он обращается со мной как с ребенком, а мне это не нравится.
— Ты собираешься снять джерси? — Элли выбрасывает наши пустые бутылки в мусорное ведро.
Я встречаю ее взгляд и улыбаюсь.
— Конечно нет.
26.СТОУН
Я совершенно уверен, что ненавижу ее.
Образ Рен в форме Арчера, с его фамилией, напечатанной на спине, намертво засел у меня в голове. Будто она специально хочет, чтобы я не мог сосредоточиться.
Потребовалось несколько жестких столкновений, чтобы сосредоточиться на игре. Но едва я оказываюсь на скамейке, переводя дыхание, как снова ловлю себя на том, что высматриваю ее на трибунах. Или же бросаю злобные взгляды на Арчера.
Бедный идиот даже не подозревает, за что я на него злюсь.
Эван падает рядом со мной:
— Чувак.
Я мельком смотрю на него и возвращаю взгляд на лед.
— Направь всю злость в игру. — Он толкает меня локтем. — Это меньшее, что ты можешь сделать.
Я делаю глубокий вдох. Он прав. У меня есть способ выпустить пар, и я им не пользуюсь. Я сосредотачиваюсь на том, что во мне вызывает Рен. Одним словом — ярость. Не отвечая, я встаю и перемещаюсь вдоль скамейки к выходу на каток. Когда наш второй левый нападающий подъезжает к борту, я без промедления занимаю его место на льду.
Идея Эвана срабатывает. Я двигаюсь быстрее, играю жестче. С бешеной сосредоточенностью бросаюсь за шайбой, снова и снова обгоняя соперников. Перепрыгиваю через клюшку другого игрока и пасую Салли — он сразу возвращает мне передачу. Мое внимание уже приковано к вратарю, который напрягается и выезжает вперед, навстречу мне.
Я резко бью по шайбе — та отскакивает от щитка вратаря и уходит к Гранту. Грант пасует Салли, тот возвращает обратно. Передача на Эвана, который как раз успел вернуться на лед при последней смене. На мне висит защитник соперников, но я отталкиваю его. Он тут же наваливается снова. Я выдыхаю ругательство и прорываюсь вперед — и именно в этот момент Эван передает мне шайбу.
Не раздумывая, я бросаю.
Инстинкт и отточенные до автоматизма движения, выработанные бесконечными тренировками, срабатывают без малейшего усилия. Так что когда шайба проскальзывает под коленом вратаря за секунду до того, как он падает, а за воротами вспыхивает красный свет, сигнализируя о голе, — я не особенно удивлен.
Но все же позволяю себе на миг ощутить, как этот гол немного успокаивает мой гнев.
Я вскидываю руки, и меня тут же окружает команда. Радость кажется какой-то отстраненной. Я вроде бы доволен… но не совсем. На самом деле мне просто хочется врезать вратарю. Или тому парню, что все время лез под клюшку.
Эван хлопает меня по шлему.
— Вот об этом я и говорил.
Я закатываю глаза.
Игра возобновляется, и я весь горю. Адреналин пульсирует в венах. Команда соперника подхватывает шайбу и несется к нашим воротам. Я нацеливаюсь на игрока, владеющего шайбой, и впечатываю его в борт. Удар получается чертовски сильным, только капа спасает мои зубы от щелчка.
— В чем, блядь, твоя проблема, Фостер?
Защитник хватает меня за джерси, мешая двинуться за шайбой. Хотя та уже покатилась за ворота. Тейлор подбирает ее и уводит в безопасную зону, подальше от Арчера, который стоит в воротах.
Я разворачиваюсь и отталкиваю ублюдка.
— Моя единственная проблема – это ты, урод.
Он толкает меня в ответ — резкий тычок руками и клюшкой прямо в грудь. Я откатываюсь назад. Он хочет драки? Я тоже. Я швыряю клюшку, перчатки, и он делает то же самое. Мы начинаем кружить друг вокруг друга, и я смотрю на него с презрительной ухмылкой.
— Трусливый ублюдок, — кричу ему. — Не начинай то, что не можешь закончить.
Он бросается на меня. Мы сцепляемся, и где-то на фоне я слышу очередной свисток. Рев трибун сливается с шумом крови в ушах. Он срывает с меня шлем — я отвечаю тем же. Притягиваю его ближе и бью прямо в лицо.
Его голова резко откидывается назад, глаза расширяются от ярости.
Когда он наносит ответный удар, это похоже на удар молотком по скуле. Я позволяю импульсу увлечь себя, используя его, чтобы не упасть. Мы обмениваемся ударами — снова и снова, пока рот не наполняется кровью. Кажется, это из носа. Как бы то ни было, он выдыхается раньше меня. Одним мощным движением я валю его на лед. Падаю сверху, но тут же чьи-то руки хватают меня, оттаскивая вверх. Я сплевываю кровь и провожу рукой под носом.
— В штрафной бокс, — орет судья прямо мне в ухо. — Живо!
У меня закладывает нос, а глаза слезятся. Я оглядываюсь на другого парня и ухмыляюсь ему, когда он поднимается на ноги. Он смотрит в мою сторону и хмурится.
Где-то на фоне начинает пробиваться одобрительный рев толпы.
Меня провожают в штрафной бокс. Я тяжело опускаюсь на скамейку и только после того, как за мной захлопывается дверь, по-настоящему замечаю аплодисменты и крики с трибун. Парни возвращают мне экипировку — клюшку, шлем, перчатки. Я стукаюсь кулаком с Эваном, который прячет улыбку, слегка качая головой. Мой старый тренер всегда говорил: «Если уж дерешься, не позорь меня проигрышем в схватке один на один». Хочется верить, что он бы мной гордился.
Я смотрю через комментаторскую кабинку на второй штрафной бокс, где сидит мой противник. Он проводит руками по волосам, и, честно говоря, выглядит немного взволнованным.
— Первая драка, Мэри? — кричу я ему. — Бьешь как девственница.
Он игнорирует меня.
Я откидываюсь на спинку скамейки и ухмыляюсь.
Кто бы мог подумать, что драка снимет напряжение?
Девушки — Рен и ее новая подруга-официантка — ждут нас в атриуме у раздевалки вместе с другими.
Наша команда одержала победу со счетом 6:3. Мне вручили золотую корону из Burger King, подарок от ребят за мой хет-трик. Эван забил один гол, а кто забил два других — понятия не имею.