— Рад тебя видеть, сын.
Стоун быстро убирает руку.
— С днем рождения.
Я делаю короткий вдох. Дэниел явно не в курсе, что невежливо не поблагодарить человека за поздравление, но я все равно улыбаюсь.
— Папа, это Рен Дэ…
Уголок губ Дэниела чуть приподнимается, и он засовывает руки в карманы.
— Рен Дэвис. Да, я знаю, кто она.
Звучит совсем не как комплимент, но я к такому привыкла.
— С днем рождения, мистер Фостер, — говорю я, натянуто улыбаясь и придвигаясь ближе к Стоуну. Во мне просыпается странная необходимость защитить нас обоих, и тут же появляется желание уйти.
— Спасибо.
Он кивает, но я не верю в его показную обходительность или приятную внешность.
Дэниел Фостер — далеко не хороший человек.
— Не могла бы ты оставить нас на минутку? — говорит Дэниел. — Тут есть человек, который хотел бы поговорить со Стоуном.
Стоун делает шаг вперёд:
— Она может остаться.
Совершенно очевидно, что его отец мне не доверяет, и я не хочу проходить через неловкость, когда он начнет выдумывать повод.
— Всё в порядке. Я как раз собиралась в туалет, — говорю я с улыбкой, но Стоун видит меня насквозь. — Я найду тебя позже.
Я разворачиваюсь и направляюсь в главный дом.
Дышать я начинаю только тогда, когда оказываюсь внутри и меня провожают к ванной.
Я никогда не задумывалась, как выглядела детская комната Стоуна, но теперь, стоя посреди нее, мне сложно представить, что он действительно вырос здесь.
В комнате нет ничего, что выдавало бы его — ни одной личной детали, за исключением фотографии, где он с нашей школьной хоккейной командой празднует победу в чемпионате выпускного года. Я провожу пальцем по узорной рамке, а потом тихо подхожу к окну, выходящему на задний двор. Вечеринка всё ещё в полном разгаре. Пары в дорогих нарядах один за другим поднимают бокалы шампанского и смеются над чем-то, что только что сказали другие такие же гламурные гости.
Я сразу же нахожу отца Стоуна. Марта рядом с ним, заботливо поправляет ему галстук. Стоуна нигде не видно.
— Разве ты не знала, что на второй этаж подниматься нельзя?
Я улыбаюсь, не поворачиваясь к нему.
— Правда? Не знала.
Щелчок дверного замка привлекает мое внимание, и прежде чем я успеваю обернуться, руки Стоуна обвивают меня за талию, а его горячее дыхание касается моей шеи.
— Лгунья.
Я пожимаю плечами.
— Мне нравится иногда нарушать правила.
Я чувствую его ухмылку на своей шее, но она быстро исчезает. Он шумно сглатывает, и я тут же замечаю перемену. Я наклоняю голову назад, чтобы посмотреть на него. Единственный свет доносится снизу с вечеринки, но даже в полумраке видно, что он напряжен.
— Что случилось? — спрашиваю я, разворачиваясь в его руках и обнимая его за шею.
Его челюсть сжимается.
— Я ненавижу это место.
Я киваю.
— Я знаю.
— Прости, что он вел себя с тобой как мудак.
Я закатываю глаза и отмахиваюсь от него.
— Думаешь, это было плохо? — саркастический смешок повисает между нами. — Мой отец – наркоман, и он позволял своим дружкам-ублюдкам лапать меня. Твой отец ничто по сравнению с ним, Стоун.
Он медленно сглатывает, не отводя от меня взгляда. Прядь его уложенных волос падает на лоб, и я мягко заправляю ее назад.
— Знаешь, я никогда не трахался с девушкой в этой комнате.
Я прищуриваюсь.
— Потому что у тебя никогда не было девушки, Стоун.
Он прижимает меня к своей широкой груди.
— До тебя.
Мой рот открывается за секунду до того, как он набрасывается на меня. Язык Стоуна проникает внутрь, и он углубляет поцелуй, толкая меня назад так быстро, что я врезаюсь в стену рядом с окном. Он обхватывает одной рукой мою шею, и я разрываю поцелуй, откидывая голову назад.
— Ты просишь разрешения трахнуть меня в своей детской спальне, Стоун?
— Я не прошу.
Я дрожу от настоятельной потребности в его голосе.
Из меня вырывается вздох, когда его пальцы впиваются в мои бедра, широко раздвигая их. Я закидываю ногу ему на спину и жду, пока он заметит, что на мне нет трусиков. Резко вдыхаю, когда его пальцы касаются меня. Он отстраняется и нежно прижимает ладонь к моему горлу.
— Ты хочешь убить меня?
Я впиваюсь зубами в нижнюю губу и улыбаюсь. Он рычит, когда погружает пальцы в меня. Боже. Глаза Стоуна закатываются, но он резко отдергивает руку.
— Руки за голову.
Я делаю, как он говорит, потому что слишком опьянена похотью. Звук молнии на моей спине кажется оглушительным, пока он резко стягивает с меня платье.
— Черт. — Его темный взгляд скользит по моему телу.
Я совершенно голая, если не считать серебряных туфель на каблуках. Стоун расстегивает брюки.
— На колени, Палка.
Я сглатываю и покорно опускаюсь, потому что, кажется, хочу этого даже сильнее, чем он.
34.СТОУН
Вид её, стоящей передо мной на коленях, сводит меня с ума. Я запускаю пальцы в ее волосы, не заботясь о том, сколько часов она потратила на укладку. Она помогает мне, вытаскивая спрятанные шпильки, пока ее длинные темные волосы не рассыпаются по плечам.
Теперь на ней нет ничего, кроме этих серебристых туфель на каблуках — такая же беззащитная, как и я перед ней.
Я снова провожу руками по ее волосам, запрокидывая голову назад, и ее ресницы дрожат. Она смотрит на меня снизу вверх своими большими карими глазами. Сердце сбивается с ритма, и где-то в глубине я понимаю, что хочу сделать нечто большее, чем просто заставить ее захлебнуться моим членом.
Я хочу жениться на ней.
— Перестань так на меня смотреть. — Ее голос хриплый.
Ее взгляд снова опускается к моим брюкам, к явному бугру ниже пояса.
Потому что ей достаточно лишь усмехнуться — и мое тело тут же реагирует. Она расстегивает мой ремень. Выпускает рубашку из-за пояса, и ее руки скользят по моему животу.
Я напрягаю пресс, с ухмылкой наблюдая, как подушечки ее пальцев дрожат, касаясь моей кожи.
Без единого слова она расстегивает ширинку и стягивает брюки вниз.
Освободив мой член, она сразу же обхватывает его, сжимая основание, а затем скользит рукой вверх.
Я стону от прикосновения.
— Возьми меня в рот, Палка, — приказываю я.