По спине пробегает холод.
Она напрягается, резко отворачивается от меня и возвращается к химикатам перед собой.
Мет. Блядь. До меня доходит, что она варила его для отца. И прямо сейчас делает это снова.
Рен дрожит, держась за край стола, пока он подходит ближе и проводит костяшками пальцев по её щеке.
И я срываюсь.
— Не трогай её! — Я безрезультатно дергаю привязанные руки.
Отец Рен усмехается, проходит мимо нее и заходит в ванную. Он достает пистолет из-за пояса джинсов и упирает ствол мне в живот. Я замираю. Но всё равно смотрю на него с презрением.
Ублюдок усмехается.
— Ужасный способ умереть. Пуля в живот. Все эти едкие кислоты и желчь, разъедающие тебя изнутри. Боль… и кровь. Он сильнее вдавливает ствол. — Не искушай меня, парень.
Блядь.
После долгой паузы он отстраняется и направляется обратно к Рен. Она прекратила свои манипуляции и теперь смотрит на нас. Ее кожа почти такого же цвета, как белый халат на ней.
Ее отец улыбается.
— Знаешь, я планировал взять твоего приёмного брата. Ты его любила, так что это казалось лучшим способом заставить тебя подчиниться.
В трейлер заходит ещё один мужчина — здоровяк, возможно, тот, кто вырубил меня. В любом случае, поза Рен сразу становится защитной. Она съеживается, незаметно придвигаясь к стойке, и её пальцы сжимают горлышко одной из колб.
— Подними его, — приказывает Джесси.
Здоровяк идёт ко мне, и в какой-то момент у него в руке появляется нож.
Он наклоняется, перерезает скотч и грубо поднимает меня на ноги. Мои колени подкашиваются, в глазах мелькают белые пятна. Он ставит меня перед собой, заламывая руки за спину в железной хватке.
Джесси останавливается прямо передо мной.
— Ренни, — зовет он. — Ты так и будешь стоять там целый день или, мать твою, начнёшь уже что-то делать?
Его кулак врезается мне в челюсть. Голова резко откидывается вбок, и я бы рухнул на пол, если бы здоровяк не держал меня. Следующий удар приходится в живот, выбивая воздух из легких. Я задыхаюсь, сгибаясь пополам, но он рывком поднимает мою голову и отходит, чтобы Рен могла увидеть мое лицо.
Она дрожит всем телом.
Но я в порядке.
Я хриплю, во рту вкус крови, но я в порядке. Я смотрю на неё и пытаюсь передать это без слов — чтобы она знала. Её карие глаза становятся пустыми, она уходит в себя.
— Я сделаю это, — шепчет она. — Просто...
— Никаких «просто», — шипит ее отец. — Каждая твоя секунда бездействия будет стоить боли твоему драгоценному парню.
Я стискиваю зубы.
Здоровяк тащит меня обратно в ванную. Джесси кидает ему скотч, и тот снова крепко привязывает меня к трубе.
— Приступай к работе. — Джесси уходит.
Тот, что покрупнее, останавливается прямо за Рен, и, блядь, нюхает ее макушку.
— Не трогай ее, мать твою, — рычу я.
Он смеется.
— Или что? Подойдешь и остановишь меня?
— Керриган! — кричит Джесси снаружи.
Я запоминаю его имя. И замечаю дрожь отвращения, пробежавшую по спине Рен, когда ублюдок наконец уходит. Без сомнения, он был источником некоторых её кошмаров.
Эта мысль убивает меня. Потому что после всего этого — как ей снова не скатиться в ту пропасть? Когда кошмары наконец отпустят её?
Есть только один способ закончить это — и он невозможен без смерти Джесси Дэвиса.
Я смотрю, как Рен варит метамфетамин.
Она производит расчеты в уме, осторожно смешивая компоненты под огромной стеклянной вытяжкой, которую я до этого момента даже не замечал. Но теперь она опущена над столом, защищая Рен — и, видимо, меня — от испарений.
— Рен, — шепчу я. Горло першит.
Она игнорирует меня.
— Рен, — пытаюсь снова.
Она резко поворачивается ко мне:
— Заткнись, Стоун.
Я сжимаю губы.
Вот уже час ее отец или кто-то из его подручных периодически заходит проверить, как идет процесс. Когда появляется здоровяк Керриган, Рен замирает. А после его ухода быстро вытирает слезы.
Я лишь сжимаю челюсть и молчу.
Они курят снаружи, оставив дверь трейлера открытой.
— Все будет хорошо, — шепчет она.
Снова. Будто мантра... но теперь, кажется, она говорит это исключительно для меня.
— Я спасу тебя, Стоун.
— Не делай глупостей, детка.
Она игнорирует меня.
Я снова сосредотачиваюсь на своих запястьях. Кожа стерта до крови, но я продолжаю дергать скотч, пытаясь ослабить его или хотя бы порвать. Наклоняюсь, начинаю грызть его зубами и, наконец, он немного поддается.
Как раз в этот момент возвращается Джесси Дэвис.
— Ты хорошо себя ведешь, Тыковка?
Ненавижу его гребаный голос.
Рен прочищает горло.
— Почти готово. Хочешь посмотреть?
Он подходит ближе. Она что-то наливает в колбу и быстро отступает. Шаг, потом второй. Бросает на меня взгляд и беззвучно произносит: «Прости».
За что?
Ответ приходит слишком поздно. Джесси кричит, колба дымится — и затем взрывается.
Волна огненного жара вырывается наружу, отбрасывая Джесси и Рен к дальней стене. Моя голова рикошетит от плитки. Стены трейлера содрогаются от взрыва, и первое, что я чувствую — едкий запах дыма.
Трейлер горит. Пламя уже ползёт по стенам, поднимаясь к потолку.
Игнорируя тёплую влагу на затылке, я приподнимаюсь и вцепляюсь зубами в скотч, разрывая его. Освободившись, я бросаюсь в комнату. Воздух густой, раскалённый и пропитанный дымом. Я задыхаюсь, натягиваю капюшон от толстовки на нос и рот и замечаю Рен на полу.
Она не двигается.
Мое сердце замирает, но ноги не подводят. Я, спотыкаясь, бегу к ней, стараясь держаться ниже дыма. Падаю на колени рядом, откидываю её волосы, и рука становится мокрой от крови.
В паре шагов лежит её отец, в таком же бессознательном состоянии. Но его рубашка спереди полностью обуглена.
Не обращая на него внимания, я подхватываю Рен на руки и бросаюсь к открытой двери. Пол уходит из-под ног, и я теряю равновесие на ступеньках.
Мы тяжело падаем на землю. Я перекатываюсь, и в ту же секунду чьи-то руки хватают нас с Рен. Нога рефлекторно вылетает вперед — и попадает Керригану точно по яйцам.
Хорошо.
Он сгибается пополам, скрипя зубами, но одной рукой вцепляется в мой свитер.