- Тогда я прикажу тебя казнить, - спокойно ответил Свенсон.
Гарретт поверил ему.
"Думаю, это говорит само за себя", - подумал он.
Но затем ему в голову пришел самый очевидный факт.
- Слушайте, мне столько раз наступали на хвост из-за этого, что это уже не смешно. Меня прослушивали, грабили, следили, избивали - пару раз меня чуть не убили. Другими словами, мне ясно дали понять, что нужно прекратить эту тему.
- Но ты не прекратишь, Харлан. Ты никогда не прекратишь. Ты не сможешь этого сделать, даже через миллион лет, и ты это знаешь. Большой Брат мог бы отрезать тебе ноги, а ты бы все равно ехал за ним в инвалидном кресле.
"Он, наверное, прав", - подумал Гарретт.
- Ладно, я согласился не задавать вопросов. Но позвольте мне спросить вас об одном.
- Ладно.
- Зачем? Зачем вы это мне даете?
Свенсон потер подбородок, думая.
- Покайся, и спасешься? Я на самом деле не знаю, Харлан, но сомневаюсь, что это что-то настолько догматичное. В любом случае, это не имеет значения, на самом деле. Я умру через несколько недель или даже дней. Будь я более мужчиной, будь я более решительным и более совестливым - если бы я был более похожим на тебя, Харлан - я бы сделал это много лет назад. Но сейчас я ничего не могу сделать. Я даже не могу встать с постели.
Свенсон закашлялся, его хрупкая грудь тяжело вздымалась. В этот самый момент, после всего, что ему сказали, Гарретт не знал, где верх, и хотя он всегда считал Свенсона своим злейшим врагом в прошлом, сейчас ему было больно видеть лысого старика в таком отчаянии. Гарретт сглотнул, держа в руках крошечный конверт.
- Вы хотите, чтобы я позвал одного из охранников?
Свенсон покачал головой, продолжая кашлять.
- Нет, нет, это приходит и уходит. Я в порядке... но... - его слова сорвались, и он... шмыгнул носом. - Харлан, я не хочу никого обидеть, но ты принимал душ в последнее время?
"Это просто здорово".
- Мне отключили воду, потому что я не мог заплатить по счету, - смущенно продекламировал он. - Я направлялся в римскую баню Нерона, когда ваши двое копов из Кистоуна вытащили меня с улицы.
Свенсон нахмурился.
- Ты не можешь оплатить счет за воду?
- И счет за телефон, если хотите знать. Но это нормально, потому что если мой телефон не работает, то Агенство Национальной безопасности США больше не сможет прослушивать мои звонки.
- Иными словами, ты разорен?
Казалось, хмурый взгляд растянул лицо Гарретта.
- Я бы назвал это просто вопросом временной финансовой несостоятельности.
- Ты разорен; мы не можем этого допустить, - Свенсон нажал кнопку звонка у кровати.
В комнату тут же вбежал полицейский с пистолетом в руке.
- Все в порядке, генерал?
- Да, - сказал Свенсон. - Достань двадцать тысяч долларов из сейфа и отдай их мистеру Гарретту.
- Да, сэр.
Полицейский исчез.
Гарретт чуть не облегчился в штаны.
- Боже мой, спасибо...
Лицо Свенсона снова порозовело, надвигался очередной приступ кашля.
- Это не шутка, Харлан. Как бы там ни было, ты мне всегда нравился. Я всегда считал тебя кем-то вроде своенравного сына.
- Давайте не будем увлекаться, - сказал Гарретт.
- Мне жаль, что все не могло быть иначе.
Гарретт почувствовал странное сдавливание.
- Иди, Харлан. Время имеет значение. И удачи.
- Спасибо... я думаю.
Гарретт, все еще озадаченный, собирался повернуться и уйти, даже не зная, что он оставляет...
- И, Харлан? - Свенсон подавил кашель.
Гарретт повернулся к нему.
- Будь очень осторожен.
ГЛАВА 5
Подвал был любимым местом Дэнни, хотя он не был уверен, почему. Там было темно, прохладно и тихо. Что-то в стенах из цемента и шлакоблоков помогало ему чувствовать себя непринужденно.
Он предположил, что, возможно, Палочники не могли разговаривать через стены из цемента и шлакоблоков. Ему не нравилось, когда Палочники разговаривали с ним. У него всегда болела голова, как после того случая, когда его ударили мячом по софтболу на уроке физкультуры.
Здесь внизу они никогда с ним не разговаривали.
Сейчас Дэнни рисовал еще одну картину, не красками, как в классе рисования мисс Ромеш, а просто цветными карандашами. Он сидел за рабочим столом отца и включил свет. Это было его любимое место для рисования.
Дэнни любил рисовать - это было его любимым занятием - и, возможно, мисс Ромеш была права; возможно, ему стоит стать художником, когда он вырастет. Однажды даже его мать сказала:
- С твоим талантом к рисованию, Дэнни, ты мог бы работать в рекламной фирме, когда вырастешь, или в одной из тех компаний, которые занимаются компьютерной графикой, и мог бы зарабатывать много денег.