Но прежде чем Дэнни успел подумать, что сказать в ответ, его отец проворчал с дивана:
- Дорогая, Дэнни не станет каким-то там няшным художником, ради Бога. Это не мужская работа. Он будет солдатом. Он поступит в Вест-Пойнт, и он поступит в школу прыжков и школу рейнджеров, и он станет хардкорным боевым офицером армии. Верно, Дэнни? - а затем его отец наклонился и похлопал его по спине. - Только слабаки бывают художниками. Ты хочешь стать солдатом, верно?
- Да, пап, - ответил Дэнни, потому что знал, что если он скажет что-то еще, то его отец начнет кричать, как он часто делал, когда пил пиво, а его мать начнет плакать, и во всем будет виноват Дэнни. Однажды отец сказал ему, что как только он поступит в старшую школу, он сможет попробовать себя в футбольной команде, но Дэнни никогда не был хорош в спорте, и он сказал, что не хочет. Боже, это была такая ошибка! Довольно скоро мама и папа начали кричать друг на друга.
- Господи Иисусе, Джойс! - закричал папа. - Ты превращаешь ребенка в маленького педика, так как нянчишься с ним. Все, что он делает, это сидит и рисует картинки, когда ему следует играть в детской лиге и закалять себя для жизни.
И тогда его мать крикнула в ответ:
- Ты не можешь заставить своего сына быть тем, кем он не хочет быть!
- Да, ну и черт меня побери, если я позволю тебе вырастить его педиком! Они спорили еще немного, пока папа не ударил маму по лицу. Дэнни ненавидел это видеть; должно быть, это была его вина тоже.
Он предположил, что лучше просто сделать то, что сказал ему папа.
Сегодня он снова нарисовал корабль Палочников, только на этот раз ближе: большая световая полоса внизу и трапециевидные окна сбоку. Он не мог вспомнить, как выглядела внутренняя часть, но он знал, что был там по крайней мере один раз. На следующей картинке был первый Палочник, которого он увидел, тот, который пришел в его комнату, а на следующей он садился в корабль в ту ночь, когда ему показали, где он находится.
"Интересно, что мне нарисовать следующим... Я знаю!"
Дэнни начал рисовать перчатку...
Машина Гарретта была не тем, что многие назвали бы первоклассным набором колес: "Шевроле Малибу" 76-го года, чей блестящий карамельно-красный лак давно уже превратился во что-то вроде отделки и цвета кирпича. Кондиционер не работал, радио сломалось, а окна не опускались, но Гарретт решил, что если колеса крутятся, то это лучше, чем ехать на автобусе.
Прежде чем отправиться в путь, он оплатил счет за телефон, счет за воду, задолженность по аренде плюс месяц вперед. Он заплатил по счету в таверне "На огоньке у Бенни", и Крейг чуть не упал в обморок. Затем он пошел домой и принял душ. Все было хорошо... пока он не позвонил Джессике.
Она сменила номер.
"Просто притворяется обиженной, - подумал он. - Она любит меня".
Но что касается Свенсона и его "задания", Гарретт все еще не знал, что делать с... ЛЮБЫМ из этого, и поскольку он был по природе своей подозрительным - фактически, это была его работа - не было никого, кто вызывал бы больше подозрений, чем генерал Нортон Свенсон. Двадцать тысяч были спасением, а шумиха Свенсона о том, что Гарретт ему на самом деле нравится, и даже мысли о нем как о приемном сыне казались странно искренними. Но Гарретт без колебаний признал одну возможность.
Все это могло быть очередной подставой. Свенсон признался, что был дезинформатором в Атлантическом разведывательном командовании.
"Может, это просто очередная дезинформация, и я, как простак, на нее клюнул? Я делаю ИХ работу для них..."
Как бы то ни было, он скоро все узнает.
Солнце уже садилось, когда он добрался до Аннаполиса. Шоссе номер 50 пролегало по большой полосе в сторону Чесапикского залива, и всего за несколько миль до моста Гарретт нашел свое место назначения.
"Поговорим о дорогах", - подумал он.
Он чуть не пропустил нависающую вывеску "У-СТОР", которая не была освещена. Рулевая тяга "Малибу" дрожала, когда Гарретт ехал по извилистой дороге, пока в конце концов не въехал на длинную заброшенную парковку. Парковка была погружена во тьму, и не было никаких признаков охранника.
- Отличное место для убийства, - пробормотал он.
Он включил свет в машине и вытащил ключ, который ему дал Свенсон. Стандартный латунный дисковый тумблер; гравировка гласила: #A-104.
Гарретт вышел из машины, зажег сигарету и пошел вперед с фонариком в руке. Перед ним тянулись несколько рядов длинных соединенных складских помещений; каждое помещение было оснащено дверью гаражного типа. Гарретт бродил среди рядов добрых двадцать минут, прежде чем нашел ее. Ему пришлось несколько раз повернуть ключ вперед и назад, прежде чем он с трудом повернулся. Затем он воскликнул: "Уууф!", схватившись за ручку и потянув ее на себя. Дверь не сдвинулась с места.