Гарретт мог только продолжать смотреть, недоверчиво.
- Ты прав.
- Потому что, когда Свенсона похитили вскоре после крушения Неллиса, инопланетяне... рассказали ему кое-что.
Дэнни устал рисовать, но все равно остался в подвале. К этому времени его родители уже перестали кричать друг на друга, но это не означало, что можно было вернуться наверх. Его мать была очень тихой, и его отец тоже. Больше всего Дэнни беспокоило молчание отца. Даже взгляд в его глазах был таким же ужасным, как и его крики. Поэтому Дэнни решил остаться здесь, пока кто-нибудь не позовет его на ужин.
Но прошло совсем немного времени, прежде чем...
"Нет, пожалуйста!"
Его лицо начало гореть, а затем его голова почувствовала, как будто кто-то сжимает ее гигантскими плоскогубцами.
"Нет..."
Головная боль вернулась. Внезапно он схватился за голову, из глаз текли слезы. Боль была сильной - так было всегда - но каким-то образом хуже всего были воспоминания, потому что головные боли всегда заставляли его вспоминать...
И он снова вспоминает. Но это кажется таким реальным, что иногда он не знает, вспоминает ли он на самом деле или это действительно происходит снова.
Сейчас он стоит внутри корабля, в высоком узком коридоре света. Он следует за одним из Палочников по коридору, и коридор гудит. Палочник берет его за руку, пятипалая рука Дэнни сжимает двупалую руку Палочника. Слева и справа он видит трапециевидные окна и думает:
"Ух ты!"
Потому что он знает, что сейчас на улице темно, но окна делают так, как будто на улице день, и он может видеть все в мельчайших подробностях. Он видит четырехлистный клевер в траве, он видит несколько древесных лягушек, карабкающихся по грязной ветке в ручье за бейсбольным полем, он видит муравьев в листве.
Когда он смотрит вверх, он видит луну и все кратеры и вершины. Чем пристальнее он на нее смотрит, тем ближе она становится, пока он не видит даже флаг и части оборудования, которые астронавты оставили там наверху.
Он видит спутники, вращающиеся вокруг Земли.
Он никогда не боится Палочников, не здесь, не когда он с ними. Палочники добры к нему, и, кажется, знают о плохих вещах в жизни Дэнни. Они знают о его отце и матери, и знают, как плохо он себя иногда чувствует. Кажется, они сожалеют о чем-то.
Свет в коридоре был бы ослепительным, но Дэнни видит прекрасно. Корабль длинный и тонкий; он похож на белый туннель. Время от времени он проходит мимо предмета, установленного на изогнутой стене, который выглядит как элементы управления чем-то, с мигающими разноцветными огнями, похожими на щели.
Чем дальше Палочник ведет Дэнни по кораблю, тем громче становится гудение, но даже несмотря на то, что гудение громкое, он начинает слышать в нем что-то.
Что-то похожее на слова.
Слова в его голове.
Когда он добирается до того, что, как он предполагает, является задней частью корабля, яркий свет гаснет. Теперь он находится в более темной комнате, окрашенной в красные и желтые тона, и он видит, что там находятся еще несколько Палочников.
Затем первый Палочник поворачивается и наклоняется к Дэнни.
Теперь он видит лицо Палочника совсем близко, но это совсем не лицо. Скорее обрубок бледно-розовой плоти. Ни ушей, ни рта, ни носа. Только одна щель для глаз.
Щель моргает.
Дэнни совсем не боится, когда Палочник начинает говорить ему, что делать.
А затем...
А затем головная боль прошла, и Дэнни почувствовал себя хорошо. Он откинулся с того места, где лежал, положив голову на рабочий стол.
Он вспомнил, что ему сказал Палочник.
Он сказал ему, что именно делать и куда именно идти. Ему снова понадобится перчатка, конечно, та перчатка, которую они дали ему в первый раз, когда пришли.
Ну, это была своего рода перчатка. В ней было всего два пальца, поэтому она не подходила, но...
- Дэнни! - внезапно позвал сверху голос матери. - Ужин готов!
- Сейчас, мам!
Дэнни встал с табурета у верстака и поднялся по ступенькам подвала. Он надеялся, что сегодня у них будет что-то вкусное, например, рыбные палочки или сырные хот-доги.
- Не забудь выключить свет.
"О, да, - подумал он. - Я всегда об этом забываю".
Наверху лестничной площадки Дэнни выключил свет в подвале.
Затем внизу все погрузилось во тьму: штабеля старых коробок для переезда, накрытые простыней предметы мебели, которые больше не нравились маме, и все остальное старое подвальное барахло.