- Интересно, как у этой распрекрасной женщины вообще появился статус твоей невесты? - хмыкаю я, но тут же добавляю: - Впрочем, не отвечай, это был скорее риторический вопрос.
- И все же отвечу, с твоего позволения, - веско произносит Алексей. - Если тебя это успокоит, то я и сам довольно быстро понял, что Кристина - это не то, что я хочу видеть рядом с собой до конца своих дней. Наверное, это и сыграло со мной злую шутку. Кристина поняла мой настрой, а терять «дойного козла», она не собиралась.
От этих слов я не сдерживаюсь, запрокидываю голову и начинаю совершенно искренне и чуть нервно хохотать. Определение «дойный козёл» настолько не подходит, но и одновременно кажется подходящим для Казанского, что это может вызывать у меня только желание смеяться, ничего кроме.
- А вот мне совсем не до смеха, - мрачно говорит босс, но я вижу, что губы у него дрожат от сдерживаемой улыбки. - В общем, я не помню, как все произошло. Помню лишь, что вечером накануне того, в чем обвиняет меня Кристина, мы поругались так, как я не ругался ни с кем и никогда.
- Даже хуже, чем то было, когда я согнала тебя со своего рабочего стола, а ты прилюдно унизил меня перед сотрудниками? - вскидываю бровь, уточняя.
Не то чтобы мне хочется напоминать Казанскому о том, каким козлом он может быть, но и промолчать все же не удаётся.
- Поверь мне, Вера, то, как мы с Кристиной поругались в тот вечер, тебе даже не снилось.
Он взял паузу, словно бы сейчас был мыслями совсем не здесь, а в том вечере, о котором рассказывал мне. А я гадала, что же такого могло произойти, если сейчас Казанский столкнулся с настолько отвратительными проблемами.
- В общем, я ушел из дома...
- Только не говори, что вы ещё умудрились жить вместе, - не сдержав удивления, перебиваю я Алексея, на что он лишь пожимает плечами, и я снова испытываю какую-то чудовищную, необъяснимую и неправильную ревность.
- Так вот, вернулся я обратно почти на рассвете, набравшись в баре так, что не помнил даже собственного имени. А наутро оказалось, что Кристина успела побывать в травмпункте, и у неё на руках есть медицинские документы о нанесённых телесных повреждениях.
- Она что, действительно выглядела так, будто ты её избил?
- В том и дело, что нет. Сидела перед телевизором, приложив к щеке пакет со льдом, но никаких синяков или кровоподтёков я не видел.
- Понятно, - протянула я, пытаясь сопоставить все факты воедино. - И что в итоге?
- А в итоге она поставила мне ультиматум. Она не будет давать этому делу судебный ход, если я буду продолжать содержать её и дальше.
- То есть, ей вовсе не важно было чтобы ты продолжал и дальше быть её женихом?
- Нисколько. Я же говорил, этой суке нужны мои деньги, и ради того, чтобы получать от меня щедрые отступные каждый месяц, она готова пойти на всё.
- Что случилось сейчас? Почему у тебя снова нарисовался на пороге её адвокат?
- Потому что мне это осточертело! - Казанский, во мгновение ока превратившись в того самого злого босса, воспоминания о котором ещё очень свежи, сжимает челюсти с такой силой, что на щеках играют желваки. А я искренне рада, что эта злость направлена совсем не в мою сторону. - Я не собираюсь и дальше позволять ей делать из меня того самого «дойного козла».
- А у тебя есть выбор? - вскидываю я бровь, не понимая, чего именно хочет добиться Казанский.
- Выбор есть всегда, Вера. Другое дело, что любой вариант в этом случае - не совсем то, чего бы я желал, что бы я ни выбрал.
- И чем в итоге завершилось всё сейчас?
- Тем же, что и обычно. Но я предупредил Кристину через адвоката, что это была последняя подачка, которую я готов ей бросить.
- Понятно, значит мне предлагаешь встречаться с человеком, который не сегодня-завтра угодит в тюрьму, - желая немного разбавить напряжение юмором, произношу я с улыбкой на губах. И тут же понимаю, что это был опрометчивый шаг. Дурацкая шутка вновь делает из Казанского человека, который готов взорваться в следующую же секунду. Мне даже не нужно дожидаться его реакции на мои слова, чтобы понять, что сейчас рванёт. Впрочем, он умудряется взять себя в руки, и цедит со злостью, которой пропитано каждое его слово:
- Вера, заруби себе на носу, если ты не хочешь попасть под мою горячую руку, не смей шутить со мной подобным образом. А сейчас извини, я лучше пойду, пока не натворил каких-нибудь дел.
Только огромным усилием воли я сдерживаюсь от того, чтобы присовокупить к уже сказанному ещё какую-нибудь идиотскую фразу, провожая Казанского взглядом. В голове моей снова - настоящий ураган самых разнообразных эмоций. И вновь и вновь я погружаюсь в ту ситуацию, где есть только я и Алексей. И те самые проблемы, с которыми столкнулся он, и которые почему-то начинают казаться мне и моими тоже. После чего возвращаюсь в офис, где Алексея нет. В приемной сидят посетители, и мне приходится извиниться и сообщить им, что босс отбыл по срочным делам, и назначить им встречи на завтра. Так заканчивается этот странный день, который не приносит мне ничего, кроме новых нерешенных вопросов.