Может, она все это выдумывает. Паранойя – вполне объяснимая реакция, когда за тобой действительно охотится множество людей. Это преподавали на курсе психологии на Лселе, и у Махит было все меньше и меньше причин не верить. Кроме того, половина линий метро работала с задержками или закрылась вовсе, а рассерженные пассажиры не укрепляют чувства безопасности или благополучия. Границы между шестиконечным дворцовым комплексом и остальным городом теперь стали ощутимы, чего еще не было, когда Махит с асекретами уходили из ее захваченных апартаментов, с места преступления. Вот кордон Солнечных, где проверяли облачные привязки каждого тейкскалаанца, подтверждали личность. За ними – поблескивающая стена из стекла и проволоки самого Города, раздвигавшаяся перед одобренными посетителями. Угроза казалась неприкрытой как никогда.
Под отстиранной рубашкой у нее было зашифрованное сообщение со Лсела, закрепленное на ребрах при помощи эластичного спортивного бандажа, – его Двенадцать Азалия раскопал в ящике комода перед тем, как они его оставили разыскивать мастера по черной нейрохирургии и сами направились в дворцовый комплекс. Бандаж у Двенадцать Азалии нашелся, потому что он подвернул лодыжку, когда играл в какой-то командный спорт с мячом и сеткой – тот же, что рекламировался на флаере из сада. Асекрете хотелось об этом разглагольствовать – выяснилось, что он играл в местной команде раз в неделю – куда больше, чем Махит была готова слушать, но особого значения это не имело: бандаж поставили на службу, и теперь она чувствовала себя так, будто проносит секреты через вражеский фронт. Хотя это ее собственные секреты – что с точки зрения закона, что морали.
– Как думаешь, нас арестуют? – спросила Махит.
– Пока нет, – слишком задорно ответила себе под нос Три Саргасс. В своей чистенькой форме министерства информации она смахивала на очень дорогое и очень острое оружие, и Махит уже не представляла, что бы без нее делала.
– Если не сейчас, то когда? – спросила она с собственным мрачным весельем в голосе, а потом они подошли к стене из зеркальных золотых шлемов. Три Саргасс легко и безыскусно представила себя с Махит – само олицетворение культурной посредницы, помогающей подопечной проходить через закрытые двери. Солнечные попросили привязку – она передала. Солнечные спросили, где они были, – объяснила без лукавства и виноватого вида, что они переночевали дома у ее бывшего одноклассника и хорошего друга.
Махит вновь задалась вопросом, что, если у Солнечных единый гигантский разум с Городом: не оценивает ли прямо сейчас этот самый полицейский работу своих коллег у нее в апартаментах. Как минимум он явно не торопился. Поднял голову – снова за Махит и Три Саргассю промелькнул этот серый туман, отражение в гладком золотом щитке, Солнечный задержал на чем-то взгляд, возникла бесконечная пауза, – и опять опустил голову. Возможно, через своих коллег совещался с Шестью Раскинутыми Ладонями. Сплошные заговоры. Она и правда впадала в паранойю. Никто за ними не следит, а Наука не подельничает с Войной, чтобы свергнуть императора, и нет на улицах протестов, и бомба на плазе Центр-Девять взорвалась по чистой случайности, вовсе не из-за нее, а из-за чего-то постороннего – в знак солидарности с народом Одилии, не иначе.
Солнечный пропустил ее с Три Саргассю – пропустил так неожиданно, что она даже удивилась: по спине пробежали мурашки от падения уровня адреналина в теле, горячие и холодные. Войти в дверь, раскрывшуюся во внутренней стене Города, было как влезть в пасть зверя. Та задвинулась за спиной, и Махит представила круговые зубы в пасти некоторых станционных паразитов – тех, что живут в технических лазах и кормятся изоляцией проводки.
В дневном свете дворцовый комплекс казался безмятежнее любого другого места. Это всё стены. Стены не впускали зримые признаки волнений. Прогулка до министерства науки была легкой, и все благоухало вездесущими тейкскалаанскими цветами, пряно-острым и насыщенным белым мускусом, и светило прохладное солнце, но Махит никак не могла унять сердцебиение.
– Я была бы признательна, если отсюда мы выйдем, не объявив войну или союз, и без того, чтобы лучшие икспланатли Десять Перла похитили тебя для экспериментов на мозге, – сказала Три Саргасс.
– Насчет объявления войны я обещать могу, – ответила Махит, глядя снизу вверх на серебряно-стальной бутон министерства наук, инкрустированные рельефы из перламутра, изображающие траектории субатомных частиц, схемы белков. – У меня нет таких полномочий.
– Чудесно. Значит, все будет хорошо.