«А как часто император назначает совет из троих преемников? Подозреваю, не очень, – подумала Махит. – Только когда что-то неладно. Нет подходящего наследника. Не совсем. Даже если Тридцать Шпорник и Восемь Виток должны служить регентами при девяностопроцентном клоне, такое регентство получится долгим и противоречивым».
– Если ты наговорилась о политике, – сказала Девятнадцать Тесло, – нас ждет чай. И к тебе гость. В офисе.
– Правда? – удивилась Махит.
– Взгляни сама, – и Девятнадцать Тесло взмахнула рукой так, словно Махит – инфограф не на своем месте.
Выглядела Три Саргасс ужасно, но эта ужасность казалась значительно лучше, чем когда Махит ее видела в прошлый раз – в полупараличе из-за Города. Теперь она стояла с серым лицом, с синяками под глазами, но и с идеальной осанкой, в безупречной форме министерства юстиции, волосы зачесаны со лба и завязаны в немодный, но удобный хвост. Махит не представляла, какая муха ее укусила, раз она пришла после больницы сюда, а не домой, как любой здравомыслящий человек, переживший значительный неврологический припадок.
И все-таки при ее виде посреди кабинета эзуазуаката Махит окатила волна облечения – хоть что-то знакомое в новой тюрьме-убежище, хоть какая-то опора. И Три Саргасс действительно переживала за Махит, раз отправилась на ее поиски, а не домой, пусть это и совершенно неблагоразумно.
– Ты жива! – воскликнула Махит.
– Пока что, – сказала Три Саргасс, – но это вопрос времени.
Махит осеклась.
– Серьезно? Скорее вернись в больницу…
– Махит, это безвкусная шутка о неизбежной бренности, – сказала Три Саргасс с хрупкой бодростью. – А еще говорила, что разбираешься в тейкскалаанцах.
– Юмор – последнее, что человек осваивает на неродном языке, – сказала Махит, но сама знала, что покраснела от стыда – как из-за своей чрезмерной заботы, так и из-за лингвистической промашки. – Что ты здесь делаешь?
– Когда Двенадцать Азалия приехал ко мне в больницу, он намекнул, что тебя удерживают против воли и заставляют слать неподписанные инфокарты по дворцовой почте. Я думала, что… спасу тебя? Раз ты под моей ответственностью и вчера уже чуть не взорвалась из-за меня.
– Двенадцать Азалия слегка преувеличивал, – сказала Махит.
– Только слегка, – заметила Три Саргасс с многозначительным взглядом на белый позаимствованный наряд Махит.
– Я вся была в крови Пятнадцать Двигателя, – возразила Махит. – Это не…
– Ты провела ночь у самой опасной женщины при дворе – и теперь стоишь в ее одежде.
Махит прижала два пальца к переносице, стараясь не рассмеяться.
– Клянусь, Три Саргасс, с твоими непристойными намеками и анонимными посланиями Двенадцать Азалии я правда почувствую себя персонажем в «Красных бутонах для Тридцать Ленты».
– Если забыть о том, что я не понимаю, как эта книга проскользнула на Лсел мимо императорских цензоров, – сухо сказала Три Саргасс, – и что я бы ни за что не обвинила эзуазуаката в злоупотреблении властью при общении с представителем другой страны – по крайней мере не в пределах действия записи у нее же в кабинете и уж точно не эзуазуаката, которую лично я уважаю и ценю… Что, ее превосходительство тебя не отпускает, да?
Вдобавок к болезненным теням под глазами лицо Три Саргасс заливал лихорадочный румянец. Махит думала, что ей бы стоило присесть. Но нет же, стоит посреди комнаты, словно Травинка, как ее прозвал Двенадцать Азалия: тонкая, гнется на ветру, но все равно делает свое дело – предупреждает Махит, что за ними наверняка наблюдают.
– На плазе Центр-Семь были демонстрации. Народная аккламация, – сказала Махит.
– Очень уважительная причина не пускать тебя на улицы. Я же не спорю. Просто… просто сегодня утром Город странный, даже так близко к центру. Полагаю, всему виной взрывы.
Махит села сама – на тот самый диван, где ее допрашивали в предыдущий вечер – и тем самым пригласила присоединиться к ней Три Саргасс. Было приятно, когда та последовала примеру: сочувственное зеркало – а еще не приходится видеть, как она почти без сил стоит навытяжку. Интересно, бывают ли последствия от нападения самого Города. Как физические, так и психологические. Судя по тому, как себя вела Три Саргасс, – и те, и другие.
– Расскажи, в чем странный?
Три Саргасс покачала ладонью.
– Слишком мало прохожих. Словно коллективная нервозность. И, конечно, станцию «Центр-Девять» перекрыли, метро не работает…