Три Саргасс открыла. Отдав приказ двери, резко отшатнулась в сторону, словно от того, что войдет, можно спастись, если просто скрыться из глаз. Но когда дверь раздвинулась, там все-таки оказался всего лишь Двенадцать Азалия. Махит наблюдала, как он окидывает взглядом сцену: труп с лиловым лицом на коврике, струящийся в окна рассвет, Махит и Три Саргасс, стоящие с таким видом, будто только что разбили бесценное произведение искусства.
Невыразительность тейкскалаанцев, оказывается, выдерживала и столкновение с недавно произошедшим убийством. Возможно, отчасти из-за того, что, похоже, Двенадцать Азалии тоже выдалась нервная ночка. Форма министерства информации промокла, оранжевые рукава – жесткие и замызганные. По одной щеке размазана грязь, коса почти расплелась.
– Ужасно выглядишь, Лепесток, – сказала Три Саргасс.
– У тебя на ковре мертвец, Травинка; не важно, как я выгляжу.
– Вообще-то, у меня на ковре, – сказала Махит. – Можешь войти, чтобы закрыть дверь?
Когда дверь надежно закрылась у него за спиной – троица взаперти с мертвецом, маленький секретик вдобавок к остальным большим секретам Махит, – Двенадцать Азалия залез за пазуху и достал сверток, похожий на аккуратно сложенную простыню из морга. Протянул сверток Махит.
– За тобой должок, посол, – сказал он. – За мной шесть часов следили, а еще три я прятался на дне полуосушенного пруда. Все это было чрезвычайно занимательно, пока мы перебрасывались зашифрованными сообщениями, но теперь уже нет. Не говоря о том, что стоило мне отвернуться, как у вас на руках появился новый труп – кто-нибудь вызвал Солнечных или вы так и собираетесь просто стоять?
– Лепесток, мы собирались, – сказала Три Саргасс, удивив Махит.
Она развернула ткань. Посередине лежала маленькая сетка из стали и керамида – имаго-аппарат Искандра. Его аккуратно вырезали скальпелем, видела она: фрактальная бахрома по краям, где аппарат сливался с нейронами, резко обрубалась, где кромка лезвия не могла работать на микроскопическом уровне. Но Двенадцать Азалия не смог отсоединить фрактальную сетку – по сути, панцирь, интерфейс – от центрального ядра, собственно содержащего Искандра. Оно все еще цело, решила она, не задето деликатным скальпелем. Аппарат все еще может пригодиться. (Для чего? Чтобы записывать кого-нибудь еще? Или попытаться поговорить с этим Искандром – мертвым послом? Тем, что от него осталось. Она задумалась и решила пока не делиться этой мыслью.)
Махит забрала аппарат – не длиннее фаланги ее большого пальца – из простыни, где его прятал Двенадцать Азалия, и убрала во внутренний карман.
– Я думала, – сказала она, – сперва стоит дождаться, когда ты принесешь полученный незаконным путем аппарат, ради которого я попросила осквернить труп моего предшественника. А потом уже кого-нибудь вызывать, – если Три Саргасс хочет врать другу насчет полиции, то Махит может подыграть. Так, пожалуй, проще всего. А еще проще вправду вызвать Солнечных, сообщить об… инциденте – при мысли о том, чтобы назвать это убийством, голова кружилась от ужаса, как и при воспоминании о том, как Одиннадцать Ель превратился на ней в труп, – и сообщить все в точности, как произошло. В посольские апартаменты проник посторонний; они боролись; в борьбе посторонний погиб из-за собственного оружия.
– Ну, теперь он у тебя, – говорил Двенадцать Азалия, – и можешь оставить себе – за мной установили слежку, стоило только выйти из морга, посол. Следователи самой Юстиции – за мной шел гребаный Туман, призраки в серых пиджаках. Я думал, сбросил их, когда просидел целый час в пруду, но, может, и нет – а может, когда я написал и предложил здесь встретиться, сообщение перехватили. За телом твоего предшественника присматривал кто-то с очень хорошей разведкой, так что отправлять инфокарту пришлось с терминала общего пользования.
Возможно, Девятнадцать Тесло? Махит вспомнила, как быстро она появилась в морге – всего через несколько часов после того, как Махит предложила сжечь тело Искандра по традиции станционников. Но было и множество других игроков, особенно Восемь Виток, раз уж за Двенадцать Азалией гонялась какая-то особая полиция Юстиции. В том-то и проблема: Искандром интересовалось слишком много людей. Еще больше людей интересовались Махит – это был ее сознательный ход, она сама вышла в центр внимания, надеясь выявить убийцу ее предшественника, и теперь ей не выкрутиться, даже если бы хотелось.
Она бы заинтересовала людей, даже если бы ничего не делала, а только сидела в апартаментах и занималась своими обязанностями: Восемь Виток умышленно вызвала нового лселского посла. Нейтральность невозможна, как ни крути.