Она не солгала ни разу. И ей поверили.
Искандр снова пропал, но по-другому; в течение всего допроса ладони и пятки Махит кололо так, словно конечности освежевали и поместили в мерцающее электрическое пламя – они стали бесчувственными, но не совсем. То же самое начиналось перед проблесками воспоминаний имаго, но теперь – без конца и без сопутствующих видений. Повреждение периферийных нервов – но она же ничего не повреждала. Если только имаго-аппарат под затылком не вредил ей прямо сейчас, пока она отвечала на вопросы на тейкскалаанском, невыразительно, спокойно. Место, где должен быть Искандр, казалось пустым пузырем, выдранным зубом. Полость, которую можно мысленно прощупать. Слишком надавишь – и возвращается головокружение. Она пыталась перестать. Обморок сейчас совсем ни к чему.
– Патриций первого класса Двенадцать Азалия, – сказал один из Солнечных, развернувшись к нему, будто на подшипниках, напоминая робота, – что привело вас в апартаменты посла Дзмаре так рано утром?
А. Возможно, ей все-таки не поверили; возможно, они просто действуют тонко. Воспользуются Двенадцать Азалией, чтобы расколоть ее байку, словно вакуумную изоляцию семени-челнока, и выпустить наружу весь защитный воздух.
– Госпожа посол просила о встрече, – сказал Двенадцать Азалия, и это совсем не помогло.
– Просила, – перебила Махит. – Я хотела встретиться с Двенадцать Азалией за завтраком, чтобы обсудить… – Она поискала что-нибудь совершенно неподозрительное. Вариантов было маловато. – …запросы лселских граждан в министерство информации за время отсутствия действующего посла.
Вот.
Если золотой щиток на лице мог выражать скептицизм поднятой брови, то это она сейчас и видела.
– Похоже, вопрос чрезвычайно срочный, раз его надо обсуждать до начала рабочего дня.
– И у меня, и у патриция очень загруженный график. Завтрак нас устраивал. По крайней мере, пока на меня не напали, – резко ответила Махит. Чувствуя себя при этом так, словно ее сейчас вытряхнет из собственной кожи. Неврологический пожар и отдаленная переливающаяся дрожь из-за депривации сна. Она улыбнулась по-станционному и гадала, поморщился Солнечный под щитком или нет. Показала все зубы. Как скелет.
– Что с вашим костюмом, Двенадцать Азалия? – елейно поинтересовался другой Солнечный. – Кажется, будто вы побывали в водоеме.
Махит уже видела, как краснеют тейкскалаанцы, но не так мастерски, как это удалось Двенадцать Азалии: расползающийся темный румянец стыда под гладкой коричневой кожей.
– Это очень… я нервничал, из-за демонстраций… я споткнулся, – сказал он. – Упал в пруд, как пьяница; а возвращаться домой уже было поздно, я бы пропустил встречу…
– Вы в порядке? – спросил Солнечный.
– Не считая урон моей чести…
– Разумеется.
Три Саргасс, свернувшаяся в уголке дивана и подтянувшая под себя ноги, спросила:
– Вы уберете тело? На него тяжело смотреть, – голос все еще дрожал, словно она с трудом держала себя под контролем; Махит задумалась, а спала ли асекрета, не считая того короткого момента, когда она застала ее дремлющей перед императорским залом для аудиенций. Вряд ли.
Всего неделя с тех пор, как Махит прибыла в Город, и сколько разрушений она уже принесла. По крайней мере, Три Саргасс. (Пятнадцать Двигателю… Искандру…) Хотелось что-то сделать. Надавить, чтобы хоть что-то прогнулось по ее желанию.
– Уже второй раз за неделю моя жизнь оказалась под угрозой, – сказала Махит. – Тут и взрыв, и общее состояние вашего Города при подготовке к войне… – Она многозначительно вздохнула. Политические волнения – это так безвкусно. – Я решила – лучше провести встречу у себя в апартаментах, чем там, где нам могли бы помешать, и сами взгляните, что случилось.
Все трое Солнечных посмотрели на нее. Она уставилась в их пустые ложные лица, выставив подбородок.
– Мы бы хотели напомнить госпоже послу, – сказали они все трое сразу, странным хором, и «не Город ли они, не тот ли самый ИИ, который управляет стенами, освещением и дверями, не подчиняются ли они алгоритму министерства науки», – что яотлек Один Молния предлагал вам свою личную защиту. И вы отказались.