Руководство кубинского комсомола, который тогда назывался Ассоциацией молодых повстанцев, обратилось к молодежи с призывом отстоять завоевания революции.
Тихо на Плайя-Хирон. Застыли пальмы… Под их легкой, кружевной тенью трудно укрыться не только коттеджам, даже людям.
Тихо… Не дает о себе знать и Карибское море. Хотя оно рядом, в нескольких метрах, за этими курортными домиками.
Я еще раз осмотрел американский танк… Он был тщательно «обработан» повстанцами. Конечно, рваные пробоины не походили на царапины.
Гроздь винограда
Он ожидал шумных возгласов. Но мы не стали кривить душой. Только ради приличия сдержанно похвалили виноград.
— Знаменитые бадачоньские сорта, — отрекомендовал наш друг. — Тихань!
Яркий, красочный полуостров врезается в Балатон. На пригорках, покрытых обломками базальтовых пород, раскинулись большие виноградники.
— В Тихани производятся лучшие сорта вин.
Мы молча кивнули, соглашаясь и с этой рекомендацией.
Наконец Ласло рассмеялся и махнул рукой.
— Ну, хватит. Вас ничем не удивишь.
— А Балатон?! — воскликнули мы.
— Вы правы… Вижу, что Балатон вам нравится. — Помолчав, Ласло с гордостью добавил: — Еще бы!
Сегодня Балатон был спокоен. Он будто грелся на солнце, стараясь расправить свои морщинки. Только у берега ватага ребят шлепала руками по воде. И тысячи брызг поднимались вверх. А далеко-далеко белели паруса. Яхты, казалось, не скользили по озеру, а тоже замерли, греясь под осенними лучами. И озеро, и яхты, и люди прощались с солнцем, с летом.
Взглянув на наши лица, Ласло удовлетворенно произнес:
— Нравится?
— Очень, — согласились мы.
— Совсем по-другому заговорили, — обрадовался Ласло. — А виноград хвалили для приличия. Чтобы не обидеть меня. Понимаю.
Пришлось согласиться и пригласить Ласло в Советский Союз.
— Вам, виноградарю, стоило бы у нас в Узбекистане побывать… Много интересного.
Ласло засмеялся:
— Знаю, знаю, что скажете. Сорта «нимиранг», «тайфи розовый», «чарас», «каттакурган», «хусайне»… Самые лучшие…
Довольный произведенным эффектом, Ласло неожиданно предложил:
— Хватит о винограде. Давайте купаться. К вечеру у Балатона может испортиться настроение. А мы вечером… — и он заговорщически подмигнул.
Что он еще приготовил? В популярной харчевне «Баричкаи чарда» мы сидели за дубовым столиком, едва касаясь холодных, словно в пещере, стен. С холма «Крестный ход» любовались старинным храмом. Были в пещерах, бродили по пристани. Но Ласло нашел, чем еще удивить. Он преподнес гроздь винограда:
— Пробуйте.
Мы осторожно брали литые, продолговатые ягоды.
— Ну как? — торжествовал Ласло. — Знакомо?
— Да…
— А вы еще приглашаете: приезжайте, приезжайте. Раньше вас пригласили.
— Когда?
— Кто?
— Давно пригласили. Еще во время войны… Вернее, в конце войны. У нас жили солдаты. Вот один и пригласил.
— Да… Но вы же были…
— Правильно, — согласился Ласло. — Вот такой… — Он протянул руку к земле. — Очень маленький. Солдат не меня приглашал. Отца…
— Дальше?
— Дальше все очень просто. Отец не сумел поехать. А я был. Три года тому назад. В Фергане виноградники высокие. Ближе к солнцу. Там одни сорта, у нас другие. Я решил и те, ферганские, вырастить. Пока немного. — Ласло посмотрел на гроздь винограда. — Тот солдат, наш товарищ, большой мастер. В прошлом году приезжал в Тихань. Ходил, не узнавал Балатона. И целый день на виноградниках пропадал. А приехал отдыхать.
Темнело. Ласло предложил подняться выше.
— Оттуда видно, как в Балатон падают звезды. Только там нужно стоять тихо, молча…
И он приложил палец к губам.
Ферганский плов
Победу ждали. Известие о ней могло прийти каждую минуту. По обочинам дорог, придерживаясь за повозки, шли беженцы. Они возвращались домой.
Когда их обгоняли машины, они останавливались и возбужденно, громко приветствовали солдат.
Беженцы знали, куда мчатся эти машины — к Златой Праге. И чем больше машин, чем быстрее они мчатся — тем ближе победа.
Часто они встречали солдат. Удивительно легко с ними было разговаривать. Почти все понятно. Только нужно говорить медленней. Иржи даже знал несколько слов. Они складывались в вопрос, который он часто задавал.
— Когда конец войне?
Одни пожимали плечами, другие улыбались и, поднимая ладонь, показывали пальцы. Иржи пересчитывал, благодарил солдат и возвращался к друзьям.