Катя Носова — сорок пятая. По срокам она уже может сдавать кровь. Но Катя бледна. Пульс частый. И этот неизвестно откуда взявшийся легкий шумок в сердце! Впрочем, известно: рабочий день стал двенадцать часов, питание скудное.
Медсестра ей ласково говорит:
— Ты же на больничном до понедельника.
Катя молитвенно складывает ладони:
— Возьмите у меня хотя бы полдозы! Мой Сережка на фронте, а я ничем не могу ему помочь. А вдруг его ранят, и некому будет дать ему кровь! — Она закрывает лицо руками.
— Не можем, девочка. После болезни ты еще не окрепла. Подождем немного…
— Я совершенно здорова, — настаивает Катя. — Спросите у моего мастера. Он вам скажет: план сборки выполняю на сто тридцать процентов. Гемоглобин у меня хороший. — Она с мольбой и надеждой смотрит на лаборантку, ища поддержки.
— Гемоглобин — шестьдесят процентов! — говорит Соня, помешивая в пробирке стеклянной палочкой. — И четыре миллиона эритроцитов в одном кубическом сантиметре.
— Вот видите! — радуется Катя.
Снова усаживаю девушку рядом с собой. Беру ее огрубевшие от тяжелой работы руки в свои.
— Подождем немного, Катюша. Вот аскорбиновая кислота, гематоген. Старайся получше питаться. И обязательно пей пивные дрожжи.
Катя опускает голову. Ее молчание давит на нас, как глыба льда.
— Хорошо. Приходи в следующий понедельник до начала смены. Если к тому времени ты окрепнешь…
Катино лицо проясняется. Улыбка трогает сухие губы.
За окном поликлиники уже густые лиловые сумерки. Но мы продолжаем работать.
— Можно войти!?
В пролете белой двери худощавый человек в линялой гимнастерке. Брюки цвета хаки заправлены в кирзовые сапоги.
Председатель цехкома ЦТП-2 Алексей Петрович Калганов, или Калганыч, как все его привыкли называть, — живая история завода. Есть люди, о которых говорят: «Родился в сорочке». О Калганыче можно сказать: «Родился пропагандистом».
— Доброго вам здоровья! — Калганыч аккуратно расправляет складки гимнастерки под тугим ремнем. Достав из кармана расческу, волосок к волоску причесывает начинающие редеть волосы.
— Сколько сегодня прошло доноров?
— Пятьдесят, Пятерым отказали: трое не дотянули по гемоглобину. Четвертый — Павлов из парткома. Пятый — тот, что вы прислали из цеха.
— А как Екатерина Носова?
«Все-то он знает!»
— Если окрепнет к понедельнику, разрешим ей сдачу крови.
Калганыч одобрительно кивает и как-то, словно со стороны, поочередно смотрит на нас.
— А вы сегодня обедали? Отдохнуть бы вам надо.
— Не успеваем. И так еле управляемся. Второго бы врача!
— Полегче будет на фронте, дадим, — утешает Калганыч. — Посмотрите-ка, — в его руках шуршит многотиражка. На первой странице рисунок — пес в эсэсовской фуражке, с Железным крестом на шее, как две капли воды похожий на Гитлера, пытается удрать от нацеленного на него штыка русского воина.
Мы смеемся. Молодец художник!
— Держитесь молодцом, — пряча газету, почти весело отмечает Калганыч. И подходит к Соне. — На фронт, говорят, просилась?
Та молчит, потом вскидывает на Алексея Петровича глаза:
— Другие-то воюют.
— Передовая проходит и здесь, на заводе, — отвечает Алексей Петрович. — И не забывайте, девчата: вы же с «Шарика». Без нашей продукции на фронте нельзя. Так что и вы работаете для победы.
ЗА ЖИЗНЬ — ПРОТИВ СМЕРТИ
После разгрома немецко-фашистских войск под Москвой дышится легче, хотя положение на фронтах очень серьезное. На «Шарике» с жадностью ловят каждую весточку об ушедших воевать товарищах.
Ранним утром шум наполняет заводские цехи, пушечно ухает кузнечный молот.
А на Калининском фронте в районе Нелидово еще тишина. Но бойцы Таганского истребительного батальона, который входит в состав 155-й стрелковой дивизии, готовы к бою.
…Двадцать градусов мороза. В поле ни кочки, ни кустика. Простреливается каждый метр оледенелой земли. Впереди черным пунктиром лепятся избы деревни Толкачи, где засели враги. Справа — лес. Позади — серая лента шоссе.
Комиссар батальона Арцибасов, бывший мастер Московского завода малолитражных автомобилей, пристально разглядывает поле, опушку леса. Рядом с ним командир взвода пулеметчиков Сергей Минаев. Наш, с «Шарикоподшипника». Оба понимают: жарко придется батальону.
— Боеприпасов маловато, — обращается Минаев к Арцибасову.
— Подвезут, — спокойно отвечает комиссар.
Вернувшись во взвод, Минаев подошел к необстрелянному еще пулеметчику Николаеву. А перед глазами — Алексей Анищенко. Вчера его ранило в живот осколком вражеской мины. Сколько потерь позади и сколько еще предстоит. Геройски погибли командир батальона Меркудий Семенович Малый, начальник штаба капитан Шашуков.