– Кровь и проклятый пепел! – выругался Талманес, хотя в душе затеплилась искорка надежды. Пусть эти женщины не способны открыть переходные врата, но вдруг Исцеление спасет ему жизнь? – Выводи беженцев за городские стены, Гэйбон. Мои люди удерживают южные ворота.
– Великолепно, – приосанился Гэйбон. – Но исход беженцев возглавишь ты. Я обязан защищать дворец.
Талманес, глядя на офицера-гвардейца, приподнял бровь. Гэйбон не мог ему приказывать. Отряд сохранил собственную структуру командования и подчинялся только королеве. Мэт особо настоял на этом, когда заключал контракт.
К несчастью, и Талманес не мог приказывать Гэйбону. Он набрал полную грудь воздуха, но тут у него закружилась голова, и Мелтен едва успел подхватить пошатнувшегося командира под руку.
О Свет, как же больно… Ну почему бы ране не повести себя прилично, просто взять и онеметь? Кровь и треклятый пепел! Надо как-то добраться до этой Родни.
– Где эти женщины, что умеют Исцелять? – спросил Талманес, надеясь на лучшее.
– Я уже послал за ними, – ответил Гэйбон. – Как только увидел твой отряд.
Ну, это уже кое-что.
– Я не отступлюсь от своего решения, – предупредил Гэйбон, – и не оставлю пост.
– Но почему? Дружище, город пал!
– Королева приказала регулярно присылать вестовых через переходные врата, – сказал Гэйбон. – Рано или поздно она задумается, почему не приходят гонцы, и пришлет того, кто способен направлять Силу, – выяснить, что к чему. Посланный прибудет на дворцовую площадку для Перемещения, а там…
– Милорд! – крикнул кто-то. – Милорд Талманес!
Гэйбон умолк, а Талманес обернулся. По залитой кровью мостовой на холм поднимался Филджер, тощий малый, с залысинами и двухдневной щетиной. Увидев его, Талманес похолодел от ужаса. Филджер был одним из тех, кто остался защищать ворота.
– Милорд, – тяжело выдохнул он, – троллоки захватили городские стены и укрепляют оборонительные валы. Любого, кто рискнет подойти, осыпают стрелами и копьями. Лейтенант Сандип говорит, что вам надо об этом знать.
– Кровь и пепел! Что с воротами?
– Держимся, – ответил Филджер. – Пока что.
– Гэйбон! – взглянув на гвардейца, сказал Талманес. – Прояви милосердие, дружище. Кому-то надо защищать те ворота. Прошу, уведи беженцев и помоги моим людям. Через эти ворота лежит единственный путь из города.
– Но гонец королевы…
– Проклятье! Как только королева додумается сюда заглянуть, она сразу поймет, что случилось. Глянь по сторонам! Защищать дворец – чистой воды безумие. У тебя и города-то не осталось, сплошное пожарище!
Гэйбон крепко сжал губы. В глазах у него отражались противоречивые чувства.
– Сам знаешь, что я прав, – продолжил Талманес, чье лицо исказилось от приступа боли. – Лучшее, что ты можешь сделать, – это помочь моим людям у южных ворот, чтобы вывести из города как можно больше беженцев.
– Допустим, – согласился Гэйбон. – А как же дворец? Пусть горит?
– Сделай так, чтобы он сгорел не напрасно, – сказал Талманес. – Что, если оставить оборонять его сколько-то солдат? Пусть сдерживают троллоков – чем дольше, тем лучше. Это отвлечет врага от покидающих город людей, а когда твои солдаты поймут, что все кончено, они покинут территорию дворца с другой стороны и обходным путем выйдут к южным воротам.
– Хороший план, – проворчал Гэйбон. – Так и сделаю. Но как же ты?
– Мне надо добраться до драконов, – объяснил Талманес. – Нельзя допустить, чтобы они достались Тени. Орудия находятся на складе, на окраине Внутреннего города. Королева держала их подальше от чужих глаз и наемников, стоявших за городскими стенами. Я должен их найти. Если получится, заберу. Если нет – уничтожу.
– Ну что ж… – Гэйбон отвернулся, с явной неохотой смиряясь с неизбежным. – Мои люди сделают так, как ты предлагаешь. Половина выведет беженцев и поможет твоим солдатам у южных ворот. Другая половина останется удерживать дворец, а затем отступит. Но я пойду с тобой.
– Нам что, и правда нужно здесь столько светильников? – осведомилась Айз Седай, сидевшая у дальней стены с таким видом, будто под ней был не табурет, а самый настоящий трон. – Подумайте, сколько масла тратите!
– Нет, не обойтись, – пробурчал Андрол.
В окно стучался ночной дождь, но Аша’ман не обращал на него внимания. Он сосредоточился на отрезе кожи, с которым работал. Будет седло. В настоящий момент Андрол шил подпругу – ремень, что затягивают под брюхом лошади.