...Слушаю — не слушаю,
Только понимаю:
Самое бы лучшее —
Воротиться к маме.
Самое бы лучшее —
Не момент зачуркать
(«Пригласили! К Пушкину!»),
А — обнять дочурку:
Полежав распластанно
На земле, побегав,
Простудилась, ластонька,
А тоска — не лекарь.
Среди ночи-немочи —
Вся в жару бредовом —
Вспомнит моя девочка
Дорогое слово:
— Мама! —
Как спасение...
А в ответ из мрака
Только взвоет где-нибудь
Черная собака.
Старенькую бабушку
Всполошит...
Не дело!
А сама бы рядышком —
Обняла, согрела!
Нашептала сказку бы,
Подала малину,
Обрала бы ласково
Страхов паутину...
Где там! За красотами
На чужое поле —
К Сороти от Содонги
Еду — не грешно ли?
Разве что ревнители,
Не учтя причины,
Скажут: — Несравнимые
Это величины!
А промеж подружками
Что за пересуды!
Не нужна я Пушкину
И нужна не буду.
Пушкин — явно столп, а мы
В одиночку мелки.
Собираться толпами
И ходить по стрелке
Вдоль реликтовых аллей
Полюбили — верно!
С юбилея в юбилей
Прыгаем примерно.
Дышим воздухом, каким
Гении дышали,
Пьем из пушкинской реки,
Словно причащаясь,
Зажигаем свет в очах
Вдохновенный, вроде,
Даже что-то сгоряча
На листках выводим,
Произносим даже вслух
Что-нибудь с трибуны,
И никак бессмертный дух
Нас не в силах сдунуть.
Устыдиться не хотим,
Вскачь конвейер пущен:
Кто в чести да во плоти,
Тот себе и Пушкин.
Строки впрок употребя,
Сгинь! Но самый храбрый
Уж святые на себя —
Глядь! — примерил лавры.
А другой — еще храбрей —
Деловой молодчик
В дом, где свойский брадобрей,
Тот венок волочит
И велит постричь-побрить,
Перекрасить (— Серый!)
И к мозгам (к куриным!)
(— Цыть!)
Подогнать размеры...
Впрочем, что же это я
Занялась абстрактом?
Раз дорога не твоя,
Вороти обратно!
Не особенно скорбя,
(Нет, так и не надо!)
Обойдется без тебя
Пишущих бригада.
При себе оставишь стих,
Гласу чести внемля,
И трибунное для них
Удлинится время.
Под родимою ольхой
Просидишь кургузо,—
На тебя махнет рукой
И своя-то Муза.
Уж позор иль не позор —
Петь свои пенаты,
Но кивнут на кругозор
Как на «узковатый»...
И встаю, стыдя себя
За свою замшелость,
И, слабинку истребя,
Обретаю смелость:
Изломался перевоз?
Не пришла «ракета»?
Это делу не вопрос —
На «Заре» доеду.
Не беда, что до «Зари» —
Километров двадцать:
Раз-два-три да раз-два-три —
Мне ль дорог бояться?
Комары, объединясь
В воинство густое,
Не дадут присесть, упасть —
Заедят в застое!
...Справа — берег меловой
Крутизны стоячей
Прямиком над головой —
Солнца шар горячий.
Жарит,— эка сатана,—
Сверху. Дальше — пуще.
Плещет матушка-Двина
Возле ног бегущих.
Перепрыгнуты ручьи,
Переплыты речки...
Ладно, ноги, дострочим:
Пристань — в недалечке!
Торопились мы не зря:
К самому приходу
Белоснежная «Заря»
Всколыхнула воду.
Запустила в свой салон,
Приняла в сиденье
И прислала сладкий сон
Для отдохновенья.
Свесив голову к плечу,
Сну отдавшись то есть,
В брызгах, в радугах лечу
В Котлас-град — на поезд.
Вот и станция-вокзал,
И кассирша в кассе
Воспаленные глаза
Вздела без участья.
— Поезд? Только что ушел!
Где ж вы раньше были?
Взгляд убийственно-тяжел,
И слова как шилья.
— А другие поезда?
— А другие завтра.
И пошла, пошла с поста
Кассы Клеопатра.
Я потерянно молчу,
Но, спустя минуту,
Вдоль по Котласу мечусь,
Словно птица в путах:
Самолеты не летят,
Поезда не ходят —
Удержать меня хотят,
Сговорившись, вроде.
Может, впрямь какой секрет?
...Одурев от бега,
Прозреваю — в граде нет
Места для ночлега:
Только сидя на скамье
Иль у стенки стоя,
Ночевать придется мне...
Знать, того и стою.
Превращусь в подпорку стен.
На ночь — не на ве́к же!
...А в Михайловском, меж тем,
Вселят в Дом приезжих,
Чтобы он не пустовал
Ни кроватью лишней,
Вместо тех, кто опоздал,
Вовремя прибывших...