Вряд ли кто-нибудь мог бы удивиться больше, чем О’Брайен, когда он вдруг наткнулся на богатейшую находку. Он мог бы проглядеть даже астероид, целиком состоящий из платины, но мощное месторождение кристаллического ретрона так разрегулировало приборы корабля, что даже О’Брайен обратил на это внимание. Теперь ему предстояло вернуться в цивилизованные Палестины с таким богатством — огромным и неожиданным, — что он не имел ни малейшего представления, на что его можно употребить.
У О’Брайена не было ничего, чем можно было бы защититься от излучения, источником которого стал трюм его корабля. Он не имел ни малейшего представления о том, где находится, уже тогда, когда стартовал с астероида. Поскольку же его приборы, благодаря ретрону, совершенно вышли из строя, то пока он безрезультатно боролся за экономию топлива и поддержание машин в рабочем состоянии, корабль заблудился еще безнадежнее. В конце концов О’Брайен наткнулся на планету, которая, как казалось, давала надежду на выживание, и направил к ней корабль. По правде говоря, это был его единственный шанс на спасение, так как прибор контроля за расходованием топлива давно испортился. Оно закончилось, когда корабль уже почти завершил посадку.
Туземцы встретили О’Брайена с восторгом. Он стал их обожаемым героем, когда обратил свой лазерный пистолет против омерзительной летающей зверюги, которая ныряла в воды океана за колуфами и вырывала у них огромные куски мяса. Мафы так размножились, что стали угрожать существованию населения планеты, которое питалось одними колуфами. О’Брайен извел весь боезапас, убивая мафов влет, а их хризалид и вылупившуюся молодь в тех неприступных местах, где они жили. Таким образом, многочисленное поголовье мафов было почти истреблено.
Затем О’Брайен исходил вдоль и поперек единственный континент планеты и не нашел там ничего ценного, кроме небольших месторождений угля и некоторых металлов. Никакой серьезный разведчик недр не обратил бы на них внимания, но благодаря им О’Брайен ввел туземцев в бронзовый век и дал им острые наконечники для охотничьих копий. Потом он обратился к мореплаванию и научил туземцев строить лодки с балансирами, и лодки обрели остойчивость в яростных схватках с колуфами.
Вскоре вопрос о потенциальных спасателях потерял для О’Брайена значение. Он был Лэнгри, у него была семья, была своя деревня, его окружал величайший почет. Еще в относительно молодом возрасте он мог стать Старейшиной, но мысль, что он — чужестранец — станет править целым народом, казалась ему неприемлемой. Его отказ только усилил уважение туземцев. А О’Брайен стал еще счастливее.
Потом возникло беспокойство. Естественные ресурсы планеты были столь скромны, что вряд ли могли стать причиной для ее колонизации. Она вообще мало годилась для жизни людей, так что если бы не колуфы и множество видов тыкв, никто бы тут не выжил. Из тыкв туземцы делали различную утварь, мясо колуфа было единственным источником питания. К счастью для туземцев, галактического рынка тыкв не существовало. Но к несчастью для них же, планета имела другой вид ресурсов, которые можно назвать поистине бесценными.
Этот мир был бесконечно красив. Ровные песчаные пляжи. Теплые воды. Очаровательный климат. Здесь можно было создать превосходные курорты. Больше того, по сути дела, вся планета могла стать одним колоссальным курортом. Парадокс заключался в том, что те же самые черты природы, которые так затрудняли жизнь местного населения, должны были привлечь сюда толпы туристов.
Человек был чужд этому миру. Надо полагать, туземцы происходили от какой-нибудь космической экспедиции или группы колонистов, забытых здесь сотни лет назад. Кроме колуфов — и то после длительного периода очистки и выдержки их мяса — да кое-каких корней и ягод, фауна и флора планеты были смертельно ядовиты для человека. К счастью, и человек был ядовит для них в не меньшей степени. Люди могли купаться в здешних морях без всякой опаски — разве что боясь утонуть. Даже самые хищные звери не осмеливались трогать человека. Капля крови, частичка кожи человека для таких животных означали болезнь и смерть, причем в местных условиях первая сменялась второй мгновенно.
Людям приходилось дорого платить за свою безопасность, так как планета была очень бедна съедобными продуктами. Корни только нескольких видов растений годились для изготовления крайне невкусной муки, а их горькие плоды и листья можно было использовать при подготовке мяса колуфа. Были еще мучнистые ягоды, почти безвкусные, из которых получался отличный хмельной напиток. Вот, пожалуй, и все.