Греческую и римскую литературу принято объединять под общим названием "античной"; но в действительности они в течение нескольких веков были двумя самобытными величинами и только между II и V веком н. э. они слились по существу в единую литературу: индивидуальные черты каждой из них, если и не стираются окончательно, то во всяком случае затушевываются, и на первый план выступают типичные для этой эпохи общие черты, независимо от того, на каком языке написано то или иное произведение.
Литература поздней империи, конечно, не является монолитной, а распадается на несколько периодов: наиболее отчетливо выделяются три: II век и начало III века (время правления Антонинов и Септимия Севера); III век и первые десятилетия IV века (время смены военных императоров и узурпаторов и эпоха Диоклетиана и соправителей); IV и V века (правление Константина и его преемников, разделение империи на Восточную и Западную).
После того, как отшумели бури I века н. э. с его многократной сменой правителей из родов Юлиев-Клавдиев и Флавиев, отделенных друг от друга периодом полной анархии между смертью Нерона и воцарением Веспасиана, II век н. э. явил собой настолько противоположную предшествующему веку картину относительного благополучия и даже благоденствия, что он не раз получал от историков название "золотого века Антонинов". Темные стороны этого времени — продолжающееся обнищание земледельцев во всех областях империи, упадок сельского хозяйства, все усиливающийся натиск пограничных варварских племен — не так ярко бросаются, в глаза, как новый подъем, даже, можно сказать, расцвет культурной жизни, особенно архитектуры, литературы и искусства. Все четыре императора, именами которых отмечен II век, — Траян, Адриан, Антонин Пий и Марк Аврелий — старались быть не только деятельными и разумными администраторами, но и покровителями наук и искусств. Траян, будучи сам человеком суровым и воинственным, тем не менее с уважением и интересом относился ко всем проявлениям интеллектуальной жизни: так, греческий ритор и философ Дион Хрисостом, едва не погибший при Домициане и вернувшийся из изгнания уже в кратковременное правление Нервы, стад близким другом и даже советником Траяна и написал для него несколько речей о задачах правителя; есть предположение, что он помогал Траяну расширить его образование в области греческой литературы (возможно, что его XVIII речь о чтении древних поэтов и прозаиков, из которых он отдает особое предпочтение Ксенофонту Афинскому, написана им именно для Траяна). С такой же симпатией относился Траян и к Плинию Младшему, посланному им в качестве наместника в ту самую провинцию, которая была родиной Диона, — в Вифинию. Плиний, искушенный в судебных делах и литературных дискуссиях, оказался нерешительным и беспомощным правителем и Траяну пришлось не раз разъяснять ему его полномочия и обязанности, что он и делал снисходительно и терпеливо, хотя и несколько иронически (переписка Траяна с Плинием собрана в X книге писем Плиния).
Еще больше внимания уделял литературе и искусствам Адриан: риторические школы стали получать крупные субсидии от государства, на государственные средства воздвигались роскошные здания. Такую же политику продолжали и Антонин Пий, и особенно Марк Аврелий. Весь этот период принято называть "второй софистикой". Однако необходимо подчеркнуть, что между софистами V века до н. э. и теми, кто получил это же название во II веке н. э., существуют коренные различия: древние софисты стремились к познанию в полном смысле этого слова: они создавали гносеологические и философские системы, пытались объединить и упорядочить космологические теории и были первыми учителями и основоположниками науки о языке; софистам II века научные интересы чужды: они посвящают себя совершенствованию словесного мастерства и ораторской техники, в которой они достигают больших успехов, но содержание их речей нередко бывает неглубоким, и они охотно изощряются в ораторских фокусах, например, в восхвалении предметов, не заслуживающих похвалы, как-то: лысины, пыли, мухи, или в декламациях на вымышленные темы и неправдоподобные ситуации. Тем не менее и эти произведения гораздо ближе к реальной жизни, чем обычно думают.