В течение всего V в. и большей части VI в. карта Западной Европы непрерывно менялась. Из прочно организованных римских провинций Европа превратилась в подвижный конгломерат неустойчивых варварских государств, пытавшихся закрепиться то в той, то в иной части Западноримской империи как в последние десятилетия ее почти призрачного существования, так и после ее крушения. В начале V в. осесть в Италии попытались вестготы, занимавшие до этого Балканский полуостров; в 410 г. их вождь Аларих впервые захватил Рим, давно покинутый императорами (обосновавшимися в Милане, а при приближении опасности — в окруженной болотами Равенне). Но после безвременной смерти Алариха его преемник Атаульф вывел свое племя из Италии и сперва занял галльские земли к югу от Гаронны, а потом — и всю Испанию, вытеснив оттуда другое племя германских завоевателей — вандалов. Вандалы продвинулись через Гибралтарский пролив в Африку, захватили ее вплоть до Гиппона и Карфагена, король их Гейзерих добился признания независимости своего молодого государства, а в 455 г. даже сделал через море набег на Рим. В то же время продолжается наступление германцев и со стороны Рейна. Здесь на территорию империи вторгаются сперва бургунды, получившие в надел земли между Женевским озером и средней Роной, а потом — франки, то племя, которому была суждена наиболее долгая и блестящая судьба. Их король Хлодвиг, внук легендарного Меровея и основатель династии Меровингов, правил первоначально лишь небольшой областью на нижнем Рейне, но затем в течение трех десятилетий завоевал почти всю территорию современной Франции; а преемники его, подчинив государство бургундов, раздвинули франкские владения до самого Средиземного моря.
Такова суммарная история этнических передвижений V в.: на первый взгляд, они кажутся беспричинными и непонятными, особенно если вспомнить, что эти племена, преодолевавшие такие огромные пространства с женами, детьми и всем скарбом, не были настоящими кочевниками и уже несколько столетий жили земледелием и скотоводством. Причины этого «великого переселения народов» были двоякие: во-первых, неумение вести сельское хозяйство настолько интенсивно, чтобы прокормить численно выросшие племена в суровых северных условиях; и во-вторых, натиск с востока, со стороны кочевых племен аваров и гуннов, оказавших давление на остготов и вестготов и принудивших их искать новых земель во владениях Римской империи; а затем уже передвижение одного тронувшегося с места племени приводило в движение и другие.
К середине VI в. положение в Западной Европе несколько стабилизировалось: вся бывшая Западноримская империя перестала принадлежать римлянам и романизованным галлам, иберам, пунийцам; владыками и хозяевами всюду стали короли германских племен-покорителей. Надо было волей-неволей ужиться с ними и создать какой-то новый образец и материальной жизни и духовной культуры. И здесь, хотя и в несколько измененном виде, произошло то же самое, о чем за шесть веков до того писал Гораций:
Только в данном случае роль Греции сыграл Рим.
Переходный период от античного мира к средним векам закончился, началось подлинное раннее средневековье, в котором движущими культурными факторами были христианская церковь и античная литература. Из параллельного сосуществования и взаимодействия этих двух факторов и родилась латинская литература средних веков.
На протяжении IV и V вв. изменились не только экономические и политические условия жизни общества, но и душевные и умственные настроения и интересы его представителей, особенно в высших культурных слоях. В большой степени это было следствием смены господствующей религии, смены официального государственного римского культа богов и императора (последний в I—III вв. стал едва ли не важнее) христианским вероучением, обрядами и обычаями.
Христианство начало распространяться все шире уже в течение II и III вв., но в ту пору оно было по существу еще только одним из многих религиозных течений и группировок, противопоставлявшихся официальному культу; притом за открытое сопротивление его сторонников некоторым обязательным обрядам римского культа — участию в жертвоприношениях и курению ладана перед статуей императора — оно скоро навлекло неодобрение римских властей и стало если не совершенно запретным, то лишь едва терпимым, а порой и сурово гонимым. Только в IV в. (за исключением краткого правления Юлиана Отступника) оно стало сперва дозволенным и узаконенным, а к концу века — поощряемым и господствующим; при Феодосии гонения обрушились уже на языческие культы, и в начале V в. христианизацию Римской империи можно считать уже повсеместной.