Не краше ль во сто крат почтенные берёзы, —
Они, как матери над сыном, точат слёзы,
Как вдовы горькие, заламывают руки
И косы до земли склоняют в горькой муке.
Как выразительны их скорбные фигуры —
Так отчего же вы не пишете с натуры?
Нарисовали б их с поникшими ветвями!
Смеяться будут здесь все шляхтичи над вами,
Что вы в Литве родной хотя живёте ныне,
Изображаете всё скалы да пустыни!»
«Приятель, — Граф оказал, — прекрасная природа
Канва искусства, феи; душа — другого рода,
Она парит всегда на крыльях вдохновенья,
Всё совершенствуясь от вкуса и уменья.
Природы мало нам и вдохновенья мало,
Творец стремится сам в обитель идеала.
Не всё прекрасное пригодно для искусства,
Из книг узнает пан, что развивает чувство.
Для вдохновения искали пейзажисты
Ансамбль, и колорит, и свод небесный чистый,
Цвета Италии. Вот почему, конечно,
Землёй художников ей называться вечно.
Двух-трёх художников сочтём и мы: Брейгеля,
Конечно, старшего, отнюдь не Ван дер Хелля.
Пожалуй, Рюисдаль составит исключенье [14], —
Других на севере не сыщешь, без сомненья.
Небес нам надобно!» — «Художник наш Орловский, —
Прервала пани тут, — был гений соплицовский [15].
(Есть слабость у Соплиц; недаром в целом свете
Ничто не мило им так, как дубравы эти!)
Орловский славен был, гордилась им столица, —
Эскиз есть у меня, он в столике хранится.
Живал он при дворе, однако в райской жизни
Всё позабыть не мог о брошенной отчизне,
Мечтами улетал в свои былые годы
И вечно рисовал леса родные, воды».
«Конечно, прав он был, — вскричал Тадеуш страстно, —
Вы небо южное хвалили так напрасно:
С прозрачным синим льдом сравню его природу,
Но больше во сто крат ценю я непогоду!
Поднимешь голову — и сцены замелькают;
Из облачной игры картины возникают;
Все тучи разные: осенние — ленивы,
Набухшие дождём, они неторопливы
И по земле метут распущенной косою
Струящихся дождей сплошною полосою;
А градовая — вдаль летит, как шар, по сини,
Она кругла, темна, желта посередине,
Несётся гул за ней. И облака не схожи:
Взгляните пристально, они различны тоже!
То облака летят станицей лебединой,
Их, точно сокол, вихрь сгоняет воедино;
То вдруг сжимаются изменчиво красивы!
То шеи вытянут, то вдруг распустят гривы.
Взмахнут копытами — и вот вдоль небосклона
Несутся табуны, как по степи зелёной;
Белеют серебром, сливаются и снова
Не гривы — паруса, один белей другого;
Табун стал кораблём в передвижной картине,
И медленно плывёт по голубой равнине…»
Граф с Телименою разглядывали тучи.
Старался описать Тадеуш их получше,
А сам рукою жал он ручку Телимены.
Так несколько минут промчалось тихой сцены:
Граф вынул карандаш с бумагой из кармана,
На шляпе разложил, но резкий звон нежданно
Раздался вдалеке, и тотчас же из бора
Донёсся разговор, смех, отголоски спора.
Граф, головой кивнув, промолвил важным тоном:
«Так всё кончается здесь погребальным звоном —
Полёт фантазии, утехи бранной славы,
И дружба тихая, и детские забавы.
Чувствительных сердец смолкают излиянья,
Тускнеет красота и меркнут упованья
При медном звоне том!» — Тут Граф спросил у пани:
«Что ж остаётся нам, живым?» — «Воспоминанье!»
И графскую печаль смягчить желая шуткой,
Она дарит его любезно незабудкой.
Целует граф цветок, в петлицу продевает.
Тадеуш между тем кустарник раздвигает
И видит: в зелени скользит к нему, белея,
Рука прелестная, как нежная лилея.
Схватил и удержал он ручку без усилий,
Тонули в ней уста, как пчёлки в чашах лилий.
Вдруг холод на губах: то ключик и записка.
Засунул их в карман Тадеуш к сердцу близко;
Хотя не понимал он ключика значенье,
Но думал, что в письме найдётся объясненье.
Под колокольный звон летели, словно эхо,
Из чащи голоса, и крик, и взрывы смеха.
Тот колокольный звон был громок, беспокоен, —
Всех сборщиков грибов звал из лесу домой он.
Но не печален был звенящий голос меди.
Напротив, говорил о доме и обеде.
Шёл из-под крыши звон, — так в полдень постоянно
вернуться
[14]
Брейгели — семья нидерландских художников: Питер (1525–1569) и двое его сыновей: Питер (1564–1638), прозванный, в отличие от отца, «Ван дер Хелле» (что значит: адский) за изображение сцен ада, и Ян (1568–1625); все трое — -пейзажисты. Рюисдаль, Якоб (1628–1682) — голландский художник, тонко передававший настроение природы в своих ландшафтах, изображавших уединённые леса и потоки — излюбленный романтиками пейзаж.
вернуться
[15]
Известный художник-жанрист; за несколько лет до смерти начал писать пейзажи. Умер недавно в Петербурге (А.М.).