— Короче, наладьте штормтрап, бросьте в шлюпку пару кругов и ждите меня. Ясно?
Вахтенный шевельнул ресницами и стал аккуратно стаскивать рабочие рукавицы.
«Ну и парниша», — подумал Сергей, поспешая в радиорубку и на ходу растирая себе плечи, чтобы согреться.
Вахтенный этот, матрос второго класса Генка Исаев, поступил к ним работать после десятилетки по рекомендации своего дяди, радиста с папанинским стажем.
— Парень — будь здоров! — сказал дядя. — Он еще в пятом классе грамоту за модель линкора получил. Так я говорю? — Дядя хлопнул по плечам — одной рукой Генку, а другой — капитана: — Будь здрав! А ты, Генка, смотри!
Генка действительно получил грамоту в пятом классе, был первым моряком у себя в поселке и перепортил Сергею немало крови, потому что к окончанию десятилетки перечитал уйму маринистских книг и потому о море имел собственное мнение.
— Ну как? — поинтересовался в коридоре Витя Епифайнен. — Вовремя я тебя предупредил, Александрыч?
— Спасибо, Витя.
— Чего там, — свеликодушничал тот, — вот кофейку бы скорее дали, вот было бы дело. А у меня мотористы вахту лучше стоят, — все же не утерпел он, — зря ты механиков обижаешь, Александрыч!
— Вас обидишь…
Сергей открыл радиорубку, вызвал диспетчера и спросил, будет ли сегодня катер по рейду.
— Ты еще раньше не мог поинтересоваться?
— Не мог.
— Я ж тебе вчера катер давал. Больше у меня катеров нету! Теперь разбирайтесь сами. В десять у вас отход.
— Еще полкоманды на берегу.
— А вы же еще вчера знали, что у вас отход, почему же вы команду распустили?
— Потому что думали…
— Я не знаю, что вы думали, но катеров у меня для вас нет. Сорвете выход — будете отвечать. Я вас…
Сергей выключил радиостанцию, и скрипучий голос обрезало на полуслове.
Диспетчера Ваньку Остева знали все. Старший краснофлотец Иван Остев демобилизовался в сорок пятом и сразу пришел в поредевшее за войну управление. Медаль за победу над Германией, хватка гвардейца, восьмилетняя служба на складах в Мурманске, а главное — безвыходное положение с людьми произвели Ивана Остева в диспетчеры. Через два года выяснилось, что у него четырехклассное образование, но Иван уже плотно сидел в сменном диспетчерском стуле, а грубость с людьми тогда часто принимали за деловитость. К тому же людей в полуразрушенном городе по-прежнему не хватало, даже на судах штурманило много женщин, и именно к тем временам относится радиограмма, признанная впоследствии анекдотом: «В рейс идти не могу зпт старпом и второй помощник беременны тчк Пришлите замену тчк Капитан парохода Кулонга Шаталин». Таким образом, Иван Остев вырос в командиры производства, стал Ванькой Остевым, хамил так, что уже не замечал своего хамства, но указания начальства выполнял нахраписто, знал, что лучшего места не найдет. Ваньку обходили стороной даже заслуженные капитаны, а о разной штурманской мелочи, вроде вот Сергея Баскакова, и говорить не приходится.
Так что Сергей постоял с полминуты в радиорубке, поразмыслил, что без капитана в рейс они все равно не уйдут, а капитана на борт на чем-нибудь доставлять придется, значит, доберутся и остальные. Но тут же он вспомнил о третьем штурмане, который хотел успеть пораньше откорректировать карты, и о втором механике, еще не закончившем регулировку насосов, и понял: шлюпку на берег отправлять надо.
Сергей зашел в рулевую рубку, поднял стекло и спросил у вахтенного, кто вызывал с берега.
— Третий помощник и еще кто-то… Ну что, идти?
— Минутку.
Сергей спустился вниз и взял вахтенного за рукав.
— Слушайте внимательно. Ветер пока несильный. Отсюда гребите вон к тому причалу, за ним есть удобный спуск, там посадите людей. За причалами совсем тихо. Потом под эстакадами пройдете в эту сторону и вон из-за того причала плывите сюда. Это опять будет почти по ветру. Так и передайте третьему штурману. Поняли? Больше трех человек в шлюпку не брать, если еще там кто будет — пусть добираются к диспетчеру и ждут там капитана. Поняли? Круг почему один бросили? Ладно, положите его на носовую банку, иначе в шлюпке не повернешься. Весла все? Руль на обратном пути поставьте. Ну, надеюсь, все ясно?
Вахтенный молча выслушал докучливый, длинный инструктаж, коротко взглядывая на Сергея и все больше отпячивая плотную нижнюю губу: «Выходит, зря ко мне придирался, идти все равно надо, прав я был, и давно бы все были на борту».
Они спустили шлюпку, вахтенный спрыгнул в нее, расстегнул еще одну пуговицу на телогрейке, оттолкнулся от борта и взялся за весла. Грести Генка Исаев умел: у них в поселке, на запруде, была лодочная станция с такими же лодками, и он порядочно там натренировался.