— Очень жесткие у тебя нашивки на рукаве, как обручи…
Я повернул ее спиной к музыке, и мы пошли из парка. Ее каблучки постукивали по ракушечнику, и на длинной темной улице ничего не было слышно, кроме музыки за спиной и ее каблучков.
Она задержалась у калитки, обернулась ко мне, и я понял, что она уже давно плачет.
— Главное — не то, что ты хороший, главное — полюбить.
Во дворе пахло ромашкой и сохнущей травой. Трещал на огородной меже поздний кузнечик. У нас все спали. Молчала собака в доме под черепицей.
Мы нырнули в свой прогретый за день сеновал, и она сказала, еще всхлипывая и устраиваясь поудобней:
— Открой, пожалуйста, окошко там, наверху. Ты большой, ты достанешь…
1968, 1983