Выбрать главу

    «Ничего я в ответ не сказал, только говорю…» Ни фига не понты это и не взляды «сверху вниз».      Сорвалась девушка. Вот дебил я!

   Подошёл, сел рядом на холмик земли и тихо и проникновенно, без мата и упрёков, поделился своим видением той глубины «междубулочного» пространства, в котором мы оказались и куда не каждый проктолог заглядывает.

   В свежеприкуренную и выкуренную сигарету уложился.Уфф, могу собой гордиться-ни одного «бля» или «пиздец»! И под «Тебя никто не заставляет ни мародёрить, ни приводить в порядок, сами справимся!» встал, отряхнул попку от совершенно земной земли и вернулся к неприятной, но необходимой работе.

 

Глава 11

Моника

 

   Обидел меня Иван, конечно. В очередной раз. Да понимаю я, что ему обувь нужна. Понятно мне все это. И то, что другим понадобится может, а мертвому ни одежда ни обувь уже совершенно ни к чему. Но все же как то коробит это меня! Вот и сорвалась, наорала на Ивана и на бедолагу Далера. Этому просто за компанию.

   И вообще ситуация отвратительная. Хорошо, что этих уродов настрогали в лапшу. Хоть за пацанов и остальных сожранных отомстили. А меня понесло. И тут Ваня меня удивил. Подошел, присел, зажурчал ласково. Обьясняет, как маленькой. И врезать ему хочется между глаз, и с другой стороны, жалко такой человеческий порыв гасить. Да и приятно, когда к тебе с нежностью относятся. Посидели. Иван отдохнул, сигарету докурил и пошли они с Далером раздевать и хоронить.

  Я типа, на карауле осталась, по сторонам смотреть, работников охранять.

  А потом, сгребя вещи в грузовик, мы вернулись обратно к Олафу, оставшемуся сторожить стойбище.

  Поняли, что мужики, да и я , выпачкались по самое немогу. Надо бы выкупаться, получается. И вещи постирать.

  Пошли к реке. И тут мужчины мне вещи стирать не дали! Иван отнял шмотки, сам в воду залез и все сам отполоскал. Да-а-а, он оказывается, обо мне заботится, а я его ругаю. Непорядок это.

  Буду исправлять свое отношение к Ивану. Может он грубит просто от безысходности?

 

 

Иван. Вроде чистый, но попахивающий гарью.

 

   Лагерь встретил тишиной, разбавляемой щёлканьем местных жучков-паучков, грудой прелюбопытнейших яшиков защитного цвета – явно Далер постарался – и безлюдьем. В кузове Зила покряхтывал и постанывал свежеперебинтованный чозанах. В шесть рук опустошили чрево транспортёра, и Далер умчался за Элли с Олафом, а мы остались разбираться с наваленными богатствами.

   В разгар борьбы с палаткой – мы голосовали за установку, она мечтала о продолжении отдыха, если не в свёрнуто-упакованном виде, то хотя бы в виде груды ткани – прибыл наш «водитель маршрутки» с пассажирами.                                                                                                                                                       Впятером под руководством Далера лентяйка-палатка была убеждена в серьёзности наших намерений. Вторая палатка, вдохновлённая примером первой, встала без особых капризов. Обеденный перерыв, последовавший за окончанием установки палаток, был разбавлен «зрелищем» - сидим, доедаем фрикадельки с макаронами, вдруг из Зила выпадает чозанах и довольно бодренько удаляется в лес походкой полковника Френсиса Чесснея, даже вроде поскрипывая.                                                          Мы с Моникой синхронно потянулись за автоматами, но Элли нас отговорила, заявив, что чозанах типа перековался, слез с платформы людоедства и вообще белый и пушистый.

   - Не понял! Это типа как все – коммунисты, строители светлого будущего, вдруг – опа! – и все аффигенно православные? Так, что ли? Или, чтобы тебе понятнее – угнетали негритосов на плантациях и сеновалах, или где там твоих предков рабовладельцы пользовали, и вдруг – нате, мы толерантны и извиняемся???

  - Элли, ты бы объяснилась, а то как бы чего не вышло… нехорошего и неполиткорректного.

   Элли, слегка сбледнув, вывалила на Монику среднего размера кучу иностранных слов и выражений. Моника периодически её прерывала и доносила до нас новости человеческо-чозанахских отношений. Не то что бы я горел желанием добить этого гекатонхейра недоделанного, но…

   «Политинформация» ненадолго прервалась появлением кряхтящего и охающего чозанаха, довольно бодро доковылявшего из «пампасов» до машины и с невнятными жалобами на свою жизнь и судьбу забравшегося обратно в кузов.

   - Ты что, дура, уходя, его развязала? И я тут суетился в одиночестве с незафиксированной тварью???? - взвыл разозлившийся на подвох военный..

   - Далер, подожди, успокойся! Нам щас всё объяснят, а не смогут - тогда и…