Но он осматривал, осматривал каждую комнату, а они не менялись, и обстановка в них не менялась, и это повторение лишь обостряло его тревогу. Всюду были некие выемки между каждой третьей палатой, упирались эти выемки в окна, глядя на заворачивающий коридор и дальше виднелись эти углубления. В очередном таком кармане у окна рос куст. Маленький чахлый кустик рос из грязи на подоконнике, усеянный миниатюрными шипами, это маленький боец не позволял к себе прикоснуться. Точно из центра его переплётов раскрылась одинокая роза. Она тянулась к окну почти касаясь решётки, она совсем не обращала внимания на происходящие вокруг, уж тем более на Алекса. Он присел на одну из мягких лавочек, что были в каждом таком кармане. Присмотревшись к цветку, он увидел, как что-то поблёскивает в его недрах. Куст со всё силы сжимал обойму пистолета в которой были видны пули. Весь куст похоже был обвит именно об неё, вытащить это сердце Алекс даже не подумал.
Окна были полностью разбиты, но сквозь их решётки даже муха не пролетит, от чего последующее было ещё неожиданное. Хотя мух тут было в достатке, как и других насекомых. Он сразу услышал этот шорох, и это не был ветер или таракан, от них сердце на начинало свой размеренный ритм, не начинало назойлив стучать, заглушая лишние звуки, хотя может оно начало свой стук у куста розы. Эта палата была, как и все, грязная, склизкая, и хоть дождя давно не было, неимоверно влажная. Там то это и шуршало, у перевёрнутой кровати. Когда до неё оставалось два шага пистолет сам оказался в руке. Алекс упал и проскользил на жопе почти к самой двери. Прыткая и резвая каштановая тень пролетела по стене оставляя на потёртой краске трещины, она выскользнула из двери, под самым потолком. Алекс, не вставая резким выпадом нырнул в коридор, увидел её. Куница, быстрая и очень жирная, но всё-таки резво скакала по дверным косякам в коридоре, пушистый коричневый хвост, тянулся прямо на него. Неутолимое желание в секунду овладело Алексом, желание поняться за ней, может оно появилось от дерзости её поступка, может просто от обиды. Но он погнался, кое как, по этому склизкому коридору, который медленно заворачивал в полукруг здания. Уверенный шаги расплывались в грязи, и каждый становился всё сложнее, вот он и не удержал равновесие. Алекс упал, он продолжил ехать на своём животе пока его не остановили прутья каркаса кровати, который лежал посреди коридора и от встречи с ним упал. Оттуда был виден конец постройки. Куница вылезла через окно в конце коридора и смешалась расцветкой с деревьями, она стала с ними единым целым хоть и была другой. Он глянул в коридор, на те комнаты, которые уже прошёл, на первый взгляд пустые, но пустые ли на самом деле? Он глянул вперёд, на те комнаты, которые ещё нужно пройти, сколько же их? неизвестно, но пройти их нужно, хоть и по уши в грязи, он пройдёт их. Пришлось вернуться назад, к тем комнаткам, которые не изведал, там та он и увидел её. Он не заметил её сразу, однако маленькая мутная струйка всё же ползла от истока, ползла по на дне того русла, ползал от окна, которое скрылось за поворотом. Непонятно откуда она взялась, эта была даже не струйка, просто тоненькая нитка влаги, она была настолько ничтожна, что не могла преодолеть веточку что лежала на пути.
Второй этаж не отличался, всё такой же затянутый и одинаковый. Повторялся даже не сам этаж, а всё вокруг, каждый метр был такой же, как и прошлый, как и на первом этаже. Груф всё не как не приходил, казалось прошла уже вечность, но останавливаться нельзя, нужно докончить дело.
Он дошёл уже до середины, понял он это по тем лестницам что были только в середине, такие же были и по краям. Подниматься ещё рано, к тому же тут всё выглядело интереснее. Вместо сестринской между двумя лестницами, ведущими вверх и вниз, был обширный кабинет. Одну его сторону занимал стол, пара стульев и диван. Другую занимали подгнившее книжные шкафы, и в другом углу железные шкафчики и полки картотеки. Ветер здорово раскидал это всё, количество вымокшей и превратившейся в единую массу бумаги тут было гораздо больше. Но ни одной книги, все деревянные шкафы пусты, на полу нет даже очертания обложки или переплёта. Картотеки же все открыты, и будто специально разбросаны. Проходя мимо очередного шкафчика, Алекс замер. Мозг снова начертил ему ужасающую картину, он успел разнести страх этого мутного образа. Но страх не успел пропитать его мышце, его реакция не была столь же быстрой сколь новая, безобидная, картина. Картина двух летучих мышей, что почти в обнимку висели в темноте железного шкафчика.
- А вот и ты. Когда так измазался?
- Когда-то, не обращай внимания. Пошли, осмотрим что осталось.
Они шли вперёд, каждая комната была как прошлая, но другая. Проходя эти пустые комнаты можно лишь догадываться что в них было, а может и что будет. Сейчас они пустуют, но кто знает, что будет завтра, может они будут забиты, что даже пропихнуться будет негде. Будут забиты людьми и их историями, их багажом, их страхом, и их любовью, чем угодно. Ведь даже они могут кому-то понадобиться в будущем, укрыть от грозы, помочь согреться, а может даже кто-то предпочтёт здесь жить. Во всё это верилось с трудом, но мало ли, в мире каждому нужно свою укрытие.
Потихоньку настал третий этаж. Алекс не перестал замечать, как тянется время, будто прошла уже вечность с его первого шага в эту больницу, эту психбольницу. Но нет, тени ползущие от окон говорили обратное, во всю твердили что прошло совсем немного, и до заката ещё далеко, куда уж там до вечности. Комнаты таяли как лёд в Арктике, хоть всего то и нужно что глянуть в неё. Глянуть на пустоту и понять, что здесь нет того что ищешь. Чувство времени приняло нормальный темп, когда Алекс увидел конец коридора и лестницу, ведущую на свободу. Комнаты закончились. Алекс помятый, грязный, но не грустный, он наконец покинет это здание, а это поднимало настроение. Они уже спустились на первый этаж, военный точно заметил, как у Алекса поменялся настрой, казалось он хотел что-то сказать, но нет. Алекс глянул вниз, на себя, на то как извозюкался, он заметил то что было под ногами. Та самая нить ручейка, она всё так же стояла у своей непреодолимой преграды. Алекс поднял эту веточку двумя пальцами. Нить продолжила свой путь, она становилась всё тоньше с каждым сантиметром. Может из-за этого поступка она и исчезнет раньше, но зато сама, зато следуя своим убеждениям, пусть простыми и нелепыми, пусть это все лишь убеждение что ручей должен течь.
Здание было сгоревшим, ничего кроме пепла и обугленных стен. Как пояснил Груф в одной из неразберих с военными произошёл несчастный случай, здание загорелось. К счастью самым тяжёлым ранением были незначительные ожоги. Груф добавил, что если его интересуют подробности, то луче спросить кого другого, ведь эту историю он сам слышал лишь по пересказу. В этом здании не осталось ничего, только зола и хруст угольков под ногами. Было решено вернуться к профессору, собрать вещи, всё что было необходимо, и двинуться в путь до заката.