Блумберг скривился. Почти наверняка музейный корабль получил попадание минимум одной глыбы. Может, и уцелеет, но зрелище потом будет представлять кошмарное.
— Сэр, я достучался до антипортальных ракет в Секокусе. Они в состоянии вести огонь по порталу, — Гридли несколько секунд слушал. — Могут выстрелить, как пройдет эта волна камней. Но предупреждают, что при неудаче ракеты упадут в Гарлеме.
Блумберг не колебался.
— В таком случае, мистер Гридли, пусть стреляют по готовности.
Авианосец «Интрепид», Нью-Йорк.
Не будь «Злой Ай» уже крепко на мели, он бы стремительно тонул. Скала проломила корпус на две трети длины, пробила летную и ангарную палубы и выплеснула энергию, проделав дыру в днище и вырыв кратер в лежащей под ним мягкой грязи. При взгляде на корабль Норман Оруэлл понимал, что тот ведет отчаянный бой и проигрывает. В основном из-за кратера: он выбил опору из-под авианосца. А судя по углам подъема носа и кормы, хребет тоже переломлен. Корабль горел, из ангарной палубы рвались языки пламени. А у городских пожарных бригад полно работы на разрушенном Манхэттене. Там огонь тоже вырвался из-под контроля, и надо спасать людей. «Интрепид» остался сам по себе.
— Все готовы? — Оруэлл осмотрел спасательную команду. Среди них не было профессиональных пожарных или медиков. Только музейные исследователи, реставраторы и администраторы. Лишь нескольким меньше пятидесяти, и ни у кого нет подготовки выше навыков элементарной первой помощи. Снаряжение их в основном выпущено еще во Вторую Мировую, большая его часть успела побывать в деле при атаке на «Интрепид» японского камикадзе[302]. И как оно станет работать теперь — большой вопрос. Но собравшиеся вокруг него люди закивали и показали «пальцы вверх». — Отряд-один, на нос, постарайтесь вывести людей оттуда в безопасность. Отряд-два за мной, мы пойдем на мидель и выведем людей из радиорубки.
— Сколько их, Норман?
— Должно быть двенадцать в носовой части и десять в радиорубке.
Никого не смущало, что сорок человек собираются идти на разрушенный горящий авианосец ради спасения двадцати двух. Спасение нуждающихся любой ценой — коренная реакция людей. Та же реакция, по которой несколько рискуют жизнями — и иногда теряют — ради спасения застрявшего в тонущей в реке машине или во льдах среди лютой зимы одного. В конце концов, потому люди и побеждали в Войне за Спасение.
Оруэлл повел свою группу по ведущему к ангарной палубе со стороны «острова»[303] трапу. Войдя в ангар, он словно окунулся в волну жара пылающего на корме огня и увидел, что бывшие его гордостью экспонаты разбиты и сломаны. Это ударило по нему сильнее повреждений корабля. Как у морского историка, у Нормана сжималось сердце от буквально обращающейся в дым этой самой истории.
— За мной, нам нужно попасть на «остров». Радиорубка на второй палубе. Действуем по правилу Биркенхеда[304].
Пошатываясь, он наощупь пошел сквозь уплотняющийся дым. Несмотря на возраст, защитный комплект, похоже, работал — во всяком случае, Оруэлл мог дышать. Команда позади разматывала страховочные тросы, чтобы выбраться с корабля после спасения выживших.
Перед ним показался люк наверх, к «острову». Задрайки открылись легко — маленькая удача среди убивающей Нью-Йорк ночи. Ему с отрядом придется подняться палубой выше и выйти на проложенный для туристов маршрут. Который выведет прямиком к радиорубке — если та еще существует.
Ногами он ощущал, как кренится все больше оседающий в грязь разбитый корабль. Грязь эта однажды уже почти обрекла авианосец на гибель — очистить его после буксировки на место работ по реновации стало адским трудом. Оруэлл вскарабкался наверх, оскальзываясь на обломках от первого удара. Там оказался еще люк, вскрыть который стало уже не так просто. Пришлось отвесить по задрайкам несколько ударов кувалдой, прежде чем они освободились и открыли проход. Из хорошего — команда наконец оказалась на уровне летной палубы, и дальше дело пошло проще.
В радиорубке царил погром. Части потолка обвалились, работавшие с оборудованием мужчины и женщины лежали в ловушке под обломками и рухнувшими балками. Оруэлл пробрался внутрь и начал проверять состояние пострадавших. Одна из женщин, блондинка с опаленными и окровавленными волосами, от его касания застонала. Ее следовало вытащить в первую очередь: правило Биркенхеда в действии, сперва женщины и дети.
Двое из отряда подошли помочь и подняли придавивший ее шкаф с оборудованием. Освободив, женщину передали по цепочке готовым снять ее с корабля спасателям. Совсем не как на инструктаже по чрезвычайным ситуациям, но и случай особый. Огонь распространялся так быстро, что вскоре охватит и «остров».
302
В бою у острова Трук 17-18 февраля 1944 года «Интрепид» был атакован самолётом-торпедоносцем типа Nakajima B5N и повреждён одной торпедой, после чего был вынужден уйти в Сан-Франциско для ремонта. Вернулся в строй в июне 1944 года.
303
Чтобы обеспечить максимально возможную полезную площадь полётной палубы, командный мостик, антенны и радарные установки размещаются на так называемом «острове», единственном возвышении над палубой. «Остров», как правило, располагается по правому борту.
304
«Сначала женщины и дети» (англ. Women and children first) (реже «Построение/Правило «Биркенхеда», «Birkenhead Drill») — историческое неписаное правило, согласно которому задача по спасению жизней женщин и детей имеет безусловный приоритет (как правило, при оставлении корабля и ограниченных спасательных ресурсах). Наибольшую известность фраза получила в связи с крушением лайнера «Титаник» в 1912 году, хотя первый известный случай использования этого принципа произошёл во время гибели судна «Биркенхед» в 1852 г.