— Но я ведь лишь изредка отправлял импульсные передачи. Разве их, наши возможности пеленгации настолько хороши?
— Могут быть лишь слабым подобием наших, но я полагаю, они взглянули на карту. Увидели в подозрительном районе перекресток и предположили ваше расположение там или поблизости. И уничтожили перекресток.
Борода генерала задрожала от мощного вздоха.
— Но перекрестки обеспечивают мне пути сообщения и возможность быстро выступать в разных направлениях.
— И потому они хорошая цель, генерал. Вы должны научиться видеть карту глазами противника. Если место по какой-то причине кажется вам удачным, та же логика делает его отличной целью врага. Сама по себе информация не оружие, но она неоценимый множитель силы. И это верно в обе стороны — вам следует думать об осведомленности врага и учитывать ее.
— То есть хорошая оборонительная позиция суть плохая оборонительная позиция, потому что она явно хороша.
— Именно. Именно так, сэр. И не думайте столько о дорогах, наши внедорожные возможности позволяют обходиться вообще без них.
Генерал Роберт Э. Ли снова вздохнул, на сей раз тихонько.
— Я хоть что-то в этом упражнении сделал правильно?
Отс еще раз взглянула на экран.
— Откровенно говоря, сэр, нет. Ваша лобовая атака шла прямо в огневую ловушку, а фланговые части двигались слишком близко к основным. Они собирались ударить не во фланги, а в лоб условного противника. Вы мыслили категориями верховой кавалерии и не учитывали ни покрываемых современной кавалерийской частью расстояний, ни дистанции ее стрельбы. Четыреста ярдов мы считаем близкой дистанцией. И еще вы должны помнить об артиллерийском огне, сэр. Корректировщик в точке прямого обзора сумеет навести плотный огонь на ваши позиции. Наблюдатель может запросто быть и беспилотным самолетом, и традиционным солдатом-наводчиком. Если честно, сэр, — Отс прикусила губу, думая, не подсластить ли пилюлю, но решила сдержаться, — вы потеряли целый полк. Снова.
Раздался очередной негромкий вздох.
— Полагаю, уже в пятый раз. Не принимайте мои ошибки на свой счет, капитан, вы превосходный учитель.
Ли подался вперед и положил руку на предплечье Отс. Та быстро отдернулась и слегка вспыхнула. Понизив голос на случай лишних ушей, она заговорила.
— Генерал, немного об этикете. Если хотите дотронуться так до женщины, протяните руку и задержите над ее плечом без касания. Она заметит, и, если не будет против, останется на месте. А если будет — по массе причин — отстранится. Просто к сведению.
— В мои дни за недопустимый жест по отношению к молодой женщине пришлось бы отвечать перед ее отцом, братом или мужем. Думаю, следовало ожидать, что в армии с солдатами-женщинами они защищают свою честь сами.
— Ваш жест не был недопустимым или неприемлемым, сэр. Просто неожиданным, — а еще в твои дни за такое обращение к тебе мне бы до крови полосовали спину у столба. Отс слегка вздрогнула. У нее не укладывалось в голове, за что так сражался этот обходительный и вежливый офицер. Она не удержалась и спросила. — Не сочтите за неуважение, сэр, но почему? Как вы могли столь яростно драться за такое?
Ли посмотрел на нее удивленно.
— Капитан, каждый из нас продукт своего времени. Мерзость казавшегося тогда нормальным и разумным становится очевидна лишь теперь. Я считал Вирджинию своим домом и сражался за свой дом, — Ли поднял руку, пресекая немедленный ответ. — Я не говорю, что аргумент о праве штатов есть лишь слабое оправдание. Если уж говорить об истине, единственным спорным правом штата являлось рабовладение. Но при всех недостатках Вирджиния была моим домом. Тогда я просто не осознавал вопиющего уродства в ее сердце. Сегодня, глядя на добрых граждан и солдат вроде вас и ваших собратьев-нег... афроамериканцев, я понимаю всю глубину своих заблуждений. Но до победы над Адом я находился в ловушке мнений и убеждений своей эпохи. За это, за позволение чувству долга превозмочь чувство справедливости, я полтора века катал по Аду огромный валун. А теперь могу лишь просить у вас прощения.
Отс улыбнулась в знак принятых извинений.
— Если хотите, после обеда проведем еще одну игру. Может, на сей раз упредительная атака?
— Как Геттисберг? — Ли секунду помолчал. — Полагаю, вестей о моем старом боевом коне Лонгстрите[324] пока нет?
— Боюсь, нет, сэр.
Ли снова вздохнул. По правде говоря, в этой чистенькой, стерильной и ох-какой-смертоносной армии он чувствовал себя одиноким. Складывалось ощущение, что ему стоило бы начать военную карьеру заново, со звания рядового. Ли сомневался в особых переменах службы стрелком.
324
Джеймс Лонгстрит (англ. James Longstreet, 8 января 1821 — 2 января 1904) — один из самых известных генералов армии Конфедерации во время Гражданской войны в Америке, ближайший соратник генерала Ли, который называл его «Старым Боевым Конём».