Прошло всего 0.08 секунды с инициации. Огненный шар больше не подпитывал взрывную волну и стал отдавать накопленное тепло. Через 1.07 секунды он стал быстро подниматься, а внешняя температура и яркость падали. Тем не менее, он продолжил расширяться еще 8 секунд и достиг наконец максимального размера. Разогретый до 3800 по Фаренгейту у поверхности шар на вершине грибовидного облака сиял зловещим красным светом.
Пророчества свершились. Над Раем воистину взошло Солнце Человека[344].
Глава LXX
Батальон «Острие», Третья бронетанковая дивизия, Рай.
В первую секунду никто ничего не понял. Киша Стивенсон знала смысл оглушительного воя сирен, но связь сперва не уловила. Потом до нее дошло, и понимание заставило бегом рвануть к танку. Мужчины и женщины батальона вокруг тоже стряхнули первый шок и разбегались под защиту машин. Стивенсон добралась до своей, одним движением взлетела по борту и швырнула себя в башню. В процессе она ударилась лицом о казенник пулемета 50 калибра и задела грудью край люка. Получилось больно.
Но боль ее не остановила. Стивенсон сдержала порыв замереть, вместо того потянувшись к люку и захлопнув крышку. Затем провернула замки и затянула потуже, убеждаясь в надежности задрайки.
— Мэм, это ведь учения? — стрелок глядел на нее широко открытыми глазами. — Учебная тревога?
Она качнула головой.
— В зонах боевых действий мы в такие игры не играем. Все по-настоящему. Кто-то собрался жахнуть атомной.
— Но это же наши, да? — голос стрелка дрожал.
— Искренне надеюсь. Ладно, выполняем процедуры атомной тревоги.
Она наклонилась вперед и положила голову на руки. И тайком потерла грудь, про себя мечтая оказаться со старым экипажем. Они были маленьким самодостаточным сообществом, где армия собрала идеально совместимых дополняющих друг друга людей. А удар о люк вышел, надо сказать, весьма болезненным.
Ну а дальше пришел кошмар. Безо всякого предупреждения, звука или движения изо всех щелей и отверстий танка полились лучи ослепительно белого, почти осязаемого света. Частицы висящей в воздухе пыли ярко подсветились и закружились в непредсказуемом танце. Считалось, что танк водонепроницаем и герметичен, но сила света показала ошибочность утверждения. Отверстия были размером с кончик иглы, но их хватило для освещения всей внутренности танка. Свет вяз в волосах людей, создавая вид нимбов из чистого сияния. Вжавшаяся в командирское кресло Стивенсон считала секунды, пытаясь понять расстояние до точки инициации.
Она досчитала до минуты тридцати секунд, когда по танку словно вдарило подземным молотом. Ударная подземная волна, подумалось ей. Яйцеголовые много из нее выяснят.
Стивенсон поразилась неуместности мысли. Нос танка приподняло сотрясением, затем опустило, отчего голова женщины дернулась вперед. Ничего подобного с ней не случалось с тех самых пор, как на день рождения ее повели в парк развлечений и настояли прокатиться на американских горках. Здесь все напоминало тот заезд — разве что танк трясло с крайней жестокостью. От рывков в трех измерениях полковнику стало дурно — еще одно напоминание о «горках» много лет назад. Единственная разница — на сей раз она не наелась сладкой ваты и стошнить было нечем.
Воздух заполняла пыль — красная Ада, желтый песок Ирака, коричневая еще из каких-то посещенных танком в Штатах мест. Повинуясь вбитому во всех долго пробывших в Аду Первоживущих инстинкту, командир прикрыла рот и нос банданой. Любой ценой не дышать пылью. К сожалению, стрелок не понял ее действий и решил, что раз может быть плохо полковнику, то и ему тоже. И заблевал орудие.
344
Полагаю, игра слов, основанная на английском переводе Евангелия от Матфея. Son of Man – «сын человеческий» – Sun of Man. Евангелие от Матфея, глава 24, стих 30: «тогда явится знамение Сына Человеческого на небе; и тогда восплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого, грядущего на облаках небесных с силою и славою великою».