- Вот откуда!
- Что это?
- Не подгоняйте меня! Я сама все объясню.
Как вы уже слышали, я стараюсь оберегать сына от неприятностей, чтобы он лишний раз не волновался и не расстраивался. Поэтому я... э-э-э, как бы вам это лучше сказать...
- Читаете его почту, - мягко подсказал босс.
- А как вы догадались? Впрочем, неважно. Десять дней назад я, будем откровенны, как обычно, просматривала его письма перед тем, как они попадут к нему. Знаете, у него даже нет ключа от почтового ящика - у нас так принято в доме. Почту приносят, когда он на работе, и у меня достаточно времени, чтобы как следует со всем ознакомиться и сделать необходимые вырезки и поправки, чтобы он, не дай Бог, не расстроился, читая свою корреспонденцию. Будьте уверены, я не считаю это сколько-нибудь предосудительным в наше тревожное время. Даже наоборот - мне памятник нужно поставить при жизни. Если бы вы знали, от скольких бед я его избавила таким образом! Но мое воспитание и врожденная скромность не позволяют хвастаться этим перед сыном, хотя, наверное, когда буду лежать на смертном одре, я все же не удержусь и все расскажу, чтобы он мог оценить подвиг любящей его матери... - Она прижала к глазам батистовый платочек и всхлипнула.
- Мария, принеси воды, - сочувственно вздохнул босс, и я поднялась.
- Нет!!! Только не воды! - вскричала та в ужасе, словно ее собирались угостить раствором цианистого калия. - Со мной уже все в порядке, спасибо.
Я села на место.
- На чем я остановилась? - требовательно спросила она у босса.
- На том, что вашего сына завтра прикончат.
- Не шутите так, - слабо простонала она. - Вы - кощунственная личность! Если бы не обстоятельства, я бы сейчас... - Она скрипнула зубами, но не бросилась на Родиона, и у меня отлегло от сердца. - В общем, десять дней назад я получила письмо. Вернее, письмо, конечно, предназначалось Валерику, но даже под страхом смерти я не отдала бы его ему - это сразило бы его наповал. Вы даже не представляете, что там было написано! Я не буду сейчас вам читать, потому что вы и сами сможете это потом сделать, а расскажу вкратце. Это были самые настоящие угрозы, составленные вырезанными из газет буквами. У меня чуть не остановилось сердце, когда до меня дошел смысл этого кошмарного послания. - Она схватилась за сердце. - Эти мерзавцы обещали оторвать моему сыну его чудесную голову, если он не подпишет какие-то там бумаги во время какой-то там встречи. Естественно, я не стала ему этого показывать, чтобы не травмировать его и без того слишком ранимую психику. Вы меня понимаете?
- С трудом, - буркнул босс. - Продолжайте.
- Через два дня пришло еще одно письмо. На этот раз негодяи грозились оторвать не только голову, но и все конечности Валерочки, если он ко всему тому не изменит еще и условия контракта в пользу известной ему фирмы. Как я поняла, встреча должна была состояться очень скоро. Мой сын все время ходил такой радостный, возбужденный, все твердил о том, что скоро станет весьма состоятельным бизнесменом. Я бы считала себя преступницей, если бы омрачила его радужное настроение, показав эти ужасные письма. Мне казалось, что все это лишь' пустые угрозы, дешевый блеф, и потом, мне было так приятно видеть его счастливым и довольным... - Она печально вздохнула. - А еще через три дня опять пришло письмо. В нем говорилось, что коль мой сын молчит и ничего не предпринимает, то они воспринимают это как согласие с их требованиями, а значит, ему будет нетрудно подменить в контракте реквизиты и поставить другие, чтобы деньги за поставки шли на их счет, как я поняла. Бандиты предупреждали, что в случае отказа ему отрежут... - тут она опять всхлипнула, - отрежут его маленькую пипочку, его хорошенькую писюлечку и заставят... съесть... - Она застонала. - Изверги, недоноски, сволочи! - полилось из нее вместе со слезами. - Как они смеют только предполагать такое! Он же тогда не сможет жениться и иметь детей!!! - Она застыла с открытым ртом, потом вдруг сразу успокоилась и решительным тоном произнесла: - Таким людям не место в нашем обществе! Я требую, чтобы вы разыскали их и поставили на место - в тюрьму!
- А почему не обратились в милицию?
- Я смотрю телевизор и читаю газеты, чтобы доверить этим равнодушным и продажным органам свое единственное сокровище. И потом... они наверняка начнут следствие, и выплывет то, что я скрывала от сыночка эти письма. Не знаю, как он к этому отнесется, но мне кажется, что на памятник тогда я вряд ли смогу рассчитывать, - сокрушенно проговорила она. - Помогите мне, умоляю...
- А с чего вы решили, что его убьют именно сегодня?
- Вчера пришло еще одно письмо. В нем говорится, что если он все не сделает, то в этот же день они выполнят все свои угрозы.
- Значит, контракт подписывают сегодня? - догадался босс.
- Да. - Она уронила голову, и плечи ее дрогнули. - Я еще вчера хотела показать ему письма, но не решилась. Он купил мне цветы, дорогой коньяк, и мы так мило посидели за ужином... У меня просто не повернулся язык. Он ведь у меня такой впечатлительный, что обязательно натворил бы какую-нибудь глупость. А сегодня утром (я, между прочим, половину ночи не спала) он попросил пожелать ему удачи. Естественно, я не смогла сунуть в его счастливое, полное надежд и ожиданий лицо эти грязные бумажки. Я сказала ему "ни пуха ни пера", поцеловала в щечку, и он уехал на свое совещание. А я помчалась к вам...
Я невольно присвистнула, и в кабинете воцарилась гробовая тишина, нарушаемая лишь тихим сопением босса, уставившегося на несчастную Викторию Романовну с нескрываемым ужасом. Наконец, очухавшись, он выдавил:
- Вы - фантастическая мамаша. Но пусть это останется на вашей совести. Когда он уехал?
- Чуть больше часа назад.
- Значит, время еще есть, - облегченно выдохнул он. - Сколько вы готовы выложить за то, чтобы ваш Валерочка смог в будущем иметь детей?
Подняв голову, она тихо произнесла:
- Деньги значения не имеют. У меня есть... э-э-э, кое-какие накопления. Не очень много, но все же.
- Тогда в случае благоприятного исхода вы заплатите нам... тысячу долларов. Согласны?
Она полезла в сумочку, вытащила еще один конверт и вместе с остальными положила на стол.
- Ради сына мне ничего не жалко. Здесь пятьсот. Если спасете, получите еще столько же. А если нет - вернете.
Почесав лоб, босс кивнул и спросил:
- Где он работает?
- Понятия не имею, - заявила эта несносная кочерга, и мы с боссом опять застыли. Она же, как ни в чем не бывало, продолжала: - Он никогда не говорил, а я никогда не интересовалась. Знаете ли, я демонстративно, из принципа не проявляла никакого интереса к его делам, чтобы он знал, как я к ним отношусь. Он не настаивал.