Император оторвался от просмотренной до дыр карты:
— Завтрашний день — последний, — тяжело роняя слова, произнес он. — Какая разница, умрем мы часом раньше или часом позже, Ителл?
— Может, всё-таки воспользуетесь подземным ходом, — начал, видимо старый разговор, советник? Но император гневно оборвал его:
— Ты думаешь, такое предательство сделает мне честь, Ителл грасс Сангот?! В последний час моего народа их повелитель трусливо сбегает, поджав хвост, чтобы до конца жизни мучиться от позора?! Да и бежать некуда, старый друг, — устало улыбнулся император. — Я остаюсь.
— А тёмные эльфы, — не сдавался Сангот. После быстрого обмена взглядами с другим советником, Моргензом грасс Ит’хор, Владыкой клана Ит’хор. — Они обещали помочь.
— Давай не будем снова начинать этот разговор, Ителл. Ты знаешь, что я откажусь. Но если кому-то посчастливится пережить завтрашний день, пускай воспользуется их предложением. Хоть кто-то из нас должен выжить.
— Хорошо, государь, — вместо Сангота ответил Моргенз.
— Что слышно о сид’дхах? — Сквозь зубы прорычал император, до хруста сжимая кулаки.
— Наверняка идут с армиями людей, повелитель. Вряд ли они пропустят миг своего триумфа.
— Да, эти псы там, — странно растягивая слова, почти прошептал Гистарп грасс Януат. — Проклятые предатели. Трупоеды… — Он что-то тихо шептал, уставившись невидящим взглядом в распахнутое окно.
Переглянувшись, советники неслышно покинули комнату, приказав стоящим у дверей гвардейцам, немногим уцелевшим из клана Януат, никого не впускать к императору какое-то время. Такие приступы стали случаться с ним всё чаще и чаще с того дня, когда сид’дхи прислали ему в корзине головы детей и фаворитки, которых он не успел перевезти в столицу. Тогда броня каменного спокойствия впервые дала трещину, вмиг обратив повелителя вампиров в дикого зверя, крушащего в щепы всё, до чего он мог дотянуться, пока не рухнул без чувств на пол.
— Встретимся через час, ит’хор, — пробасил Ителл. — нужно обсудить несколько вопросов и принять решение по завтрашнему сражению.
— Не торопись, Ителл, — произнес, криво усмехнувшись, Моргенз, — успеешь намахаться своей секирой. Гистарпа никакая сила не удержит завтра за стенами, вот увидишь. Бой начнется в поле.
— Мне бы хотелось, чтобы его вообще не было, этого боя, — неожиданно признался одноглазый советник.
— Всем бы этого хотелось, Сангот. Всем. Только выбора у нас нет. А завтра есть шанс дать напоследок людишкам хорошего пинка, и я очень хочу им воспользоваться.
— Хо-хо, впервые слышу от тебя подобные речи, Моргенз. Не ты ли всегда пытался их защищать?!
— Это было давно. И, как оказалось, я был прав, не так ли, — он пристально взглянул в единственный глаз Сангота. — Не стоило задирать их, вкупе с лошадниками. Но и никто не мог знать, что сид’дхи, забери их тьма, вылезут из-за своих гор и ударят нам в спину. Никто!
— Владыки, — позвал разговаривающих советников один из стражей, — повелитель зовёт вас.
Едва переступив порог комнаты, они услышали голос императора:
— Я решил, что нужно еще раз проверить ходы. Подготовить их, чтобы завтра вывести как можно больше вампиров и спутников, пока мы…Тут мне в голову пришла одна идея и нужен ваш совет.
В итоге, освободившись в середине ночи, владыки, оставив императора на попечение царедворцев, покинули дворец. Моргенз спешил по улочкам столицы, битком забитых беженцами, домашним скотом, подводами с нехитрым имуществом спутников и тьма знает, чем ещё. Все до последнего спутники знали, чем закончится завтрашний день, иллюзий не испытывал никто. Хотя они и могли жить при солнечном свете, а многие так и делали. Человечество не признавало их и истребляло с той же ненавистью, что и вампиров, их господ.
Погрузившись в тяжкие раздумья, Моргенз завернул за угол и едва не наступил на выскочившего из ворот богатого особняка мальчишку. В охотничьем костюмчике и высоких эльфийских сапожках, ребенок бесстрашно рассматривал его, явно собираясь что-то сказать, когда из дверей дома выскочила старая няня-спутница:
— Господин Сарах, Ваша матушка не велела покидать дом.
— Ну, Зулия, — капризно заныл мальчик. Тут же забыв о стоявшем перед ним Владыке. Но няня сразу разобрала, кого повстречал её подопечный, и согнулась в поклоне.
— Прошу прощения, господин, не сразу Вас заметила, — сказала она без подобострастности. — С этими детьми столько хлопот.