– Это ты не понимаешь, – снова прервал его начальник. Зашуршали бумаги. – Смотри, вот твои показатели. И после этого ты смеешь просить повышение? Да Соколов за несколько месяцев достиг большего, чем ты за три года!
– Сокол? – тихо переспросил Горелый. Помолчав, уточнил: – Значит, повысят новенького? Разве это справедливо?
– Не тебе судить о справедливости, – осадил начальник, зазвучали его тяжёлые шаги.
– Так, да? – Тихий голос Димы подрагивал. – Ещё по…
Кофеварка зашипела, выдавая порцию кофе. Я чертыхнулся и отдёрнул руку, чтобы не обжечься. Когда чашка для эспрессо наполнилась, взял её и понюхал.
– Вроде нормально… – Поймав своё отражение в зеркале, поднял руку и провозгласил тост: – За повышение. Хоть какая-то компенсация неожиданно рухнувшей жизни.
Но отпить не успел — завыла сирена. Поставив чашку, я выскочил в пустой коридор и помчался на вызов.
Глава 2
– Тебе здесь быть не положено! – Вовка с силой оттолкнул меня. – Ты после суток… Лебедь узнает — голову откусит!
– Пусть откусывает. – Я упрямо забрался в машину. – Не переживай, лезть под руку не буду. Прокачусь только с вами… Мне всё равно не уснуть.
– Почему? – Быстро глянув на меня, Воробей вдавил педаль газа в пол. – Что-то произошло?
Огромная машина загрохотала и, звеня сиреной, озарила всё вокруг светом проблескового маяка.
– Ничего, – отмахнулся я и взял его планшет. Присвистнул и пробормотал: – Многоквартирное здание и подозрение на взрыв газового баллона? Ночью… Чёрт! Будет много пострадавших. Поднажми, Воробей!
– И так на всех парах, – пробубнил он, крутя баранку так резко, что машина чуть накренилась, входя в поворот. – Да и за нами целый караван. Скоро будем на месте… А ну с дороги, козёл! Ну что за люди? Будто сами защищены от подобной беды. Раз мозгами бог обидел, так хоть скрывались бы среди баранов, честное слово!
– Козлу среди баранов скрыться будет тяжеловато, – невесело хмыкнул я и, соединив большой и указательный пальцы в знаковом жесте, подмигнул сослуживцу.
– А кому сейчас легко? – зло рассмеялся Воробей. Поняв намёк, выключил фары и аккуратно «поцеловал» бампер упрямца. Когда тот свильнул с дороги, открыл окошко и с деланным сожалением воскликнул: – Ой, извините! Что-то с электроникой.
– Да ты…
Последовавшую за этим витиеватую тираду мы не слушали — не до этого. Прибавив газа, Вова вцепился в руль и посмотрел вперёд. Напряжённым тоном уточнил:
– Не желаешь говорить?
Я пожал плечами, понимая, что друг просто хочет не думать о том безумии, которое нам сейчас предстоит. Чтобы отвлечь Вовку от мрачных мыслей, я проговорил:
– Кажется, меня повысят.
– Да ладно?! – изумлённо глянул он на меня, но тут же серьёзно добавил: – Впрочем, ты достоин больше, чем кто-либо. – И гадливо скривился: – А вот Горелый будет в ярости!
– Угу, – поддакнул я, вспоминая желчное шипение Дмитрия, саркастично хмыкнул: – Придётся ему смириться с «несправедливостью».
– Ты осторожнее с ним, – неожиданно посоветовал Вова. – Он с виду приветливый, а на самом деле человек так себе. Я работаю с этим недочеловеком три года. В нём удивительно гармонично сочетаются мелкая мерзопакостность и острая интеллектуальная недостаточность. Открыто гадости не сделает, но моментом, несомненно, воспользуется. И не побрезгует ударить в спину.
– Спасибо за предупреждение, – вежливо ответил я и горько ухмыльнулся. – Мне не привыкать.
– Ты про свой недополученный диплом? – быстро глянул на меня Воробей. – Что тогда произошло? Ты никому не говорил.
– Не говорил, – согласился я и указал на поворот. – Сверни тут, сэкономим десять минут через старый закрытый склад. Только ворота придётся снести… Впрочем, можно срезать цепь кусачками.
Он послушался, и мы прибыли на место ещё быстрее, чем я предполагал. Объятый пламенем дом было видно издалека. Звучали крики, шумели зеваки, что держались подальше, – слух о взрыве газа надёжно удерживал на расстоянии, что дарило надежду на меньшее количество жертв. Народ никак не понимает, что любопытствующие тоже могут пострадать.
Почти одновременно с нами прибыли полицейские, ребята начали работать быстро и чётко — оцепили улицу. Воробей уже был в здании, как и другие мои сослуживцы. Я хотел с ними, но осознавал, что в данный момент не могу поручиться за свои рефлексы. Неделя и так выдалась тяжёлой, а потом суточное дежурство, во время которого было два сложных вызова. Я даже не мог точно сказать, настигла меня бессонница от того, что произошло ровно год назад, или же от переутомления.