Я опустился на камень рядом с костром, чувствуя, как ноют мышцы. Вода и еда, конечно, были важны, но осознание того, что мы отрезаны от мира, давило на плечи тяжелым грузом.
Первым нарушил молчание Артем. Его голос дрожал:
- Остров? Что… что это значит? Нас никто не найдет?
Я постарался говорить спокойно, хотя внутри все сжималось от страха.
- Мы должны сохранять спокойствие. Нас будут искать. Нужно подать сигнал.
- Сигнал? – переспросил Артем. - Чем мы подадим сигнал? У нас ничего нет!
Он был прав. После крушения у нас осталось лишь то, что было на нас, да несколько обрывков ткани, которые мы использовали для перевязки ран. Ни рации, ни сигнального огня, ни даже зеркала, чтобы отразить солнечный луч.
- Мы что-нибудь придумаем, - твердо сказал я, хотя сам не представлял, что именно. - Сейчас сезон дождей, плохая видимость, но надежда все равно есть. Нужно организовать дежурство на берегу. Вдруг кто-нибудь проплывет или пролетит мимо. Кто за?
Все одновременно кивнули, в их глазах читалась робкая надежда.
С надеждой увидеть проплывающий корабль или пролетающий самолет, мы ежедневно по очереди дежурили на берегу. Там же складировали ветки и дрова, готовые в любой момент вспыхнуть сигнальным костром. Ночи проводили в пещере.
Сегодня моя очередь. Тишина и одиночество, обступившие со всех сторон, дарят время для размышлений. В памяти всплывают лица родных, картины прошлой жизни. Вспомнилась и ссора с женой, случившаяся перед самым отъездом. Теперь она кажется такой пустой и незначительной. Если бы только можно было вернуться, просто обнять любимую жену, прижать к себе и сказать, что я тоже мечтаю о ребенке, что готов на все ради ее улыбки, ради того, чтобы увидеть, как светятся ее глаза от счастья. Обнять и расцеловать моих девочек, вдохнуть запах их волос.
Время превратилось в бесконечную череду рассветов и закатов. Дни неумолимо складывались в недели. Солнце, словно раскаленный уголь, медленно погружалось в море, окрашивая небо в багровые и золотые тона. Волны, лениво накатывающие на берег, шептали свои бесконечные истории. Я смотрел на этот завораживающий спектакль природы, и в душе рождалась тихая грусть. Грусть по дому, по семье, по той жизни, которая казалась такой далекой и недостижимой. Интересно, помнят ли они меня? Думают ли обо мне? Надеются ли на мое возвращение? Эти вопросы, как назойливые мошки, кружились в голове, не давая покоя. Мне просто нужно вернуться.
37
Елена
Прошло три долгих, мучительных месяца с того страшного дня, когда я узнала о гибели Сергея. Каждую ночь он преследовал меня во снах, его образ мерещился в толпе. Я боялась потерять рассудок. И вот, снова... Его отражение в зеркале ванной. Невероятно реально и совершенно невозможно. Внезапный гул в ушах, и мир погружается во тьму.
Сквозь пелену беспамятства я слышу его голос, зовущий по имени. Чувствую его прикосновения, такие знакомые и желанные. Безумие подкрадывается все ближе, манит в свои сети. Я не хочу открывать глаза, хочу остаться здесь, с ним, в этом призрачном мире. Слезы беззвучно катятся по лицу.
Я чувствую, как он берет мою руку, его ладонь такая теплая, такая живая. Но я знаю, что это не может быть правдой. Он мертв.
- Любимая, открой глаза, - шепчет он, и его голос звучит так близко, так реально, что я почти верю. –Не пугай меня.
Я пытаюсь открыть глаза, но веки словно налиты свинцом. Я боюсь увидеть то, чего не должно быть. Боюсь, что, если открою глаза, этот призрачный мир исчезнет, и я снова останусь одна, в своей пустой, холодной реальности.
Собрав последние силы, я делаю над собой усилие. Веки дрожат, сопротивляются, но я заставляю их подняться. Мир расплывается, цвета смешиваются в хаотичном танце. Постепенно зрение фокусируется.
И я вижу его.
Он сидит на кровати рядом со мной. Он жив? Не призрак, не галлюцинация? Живой?
Мой разум отказывается принимать реальность. Это сон? Или я действительно сошла с ума? Я сажусь и вжимаюсь в изголовье кровати, моргаю, пытаясь прогнать наваждение, но он все еще здесь. Его глаза, такие знакомые и любимые, смотрят на меня с тревогой.
- Этого не может быть… Я схожу с ума, - шепчу я.
- Кошечка, это я. Я жив, - тихо говорит Сергей, словно боясь нарушить хрупкую реальность.
Его слова - тихий звон колокольчика в ночной тишине. Они кажутся такими же нереальными, как и он сам. Я не могу пошевелиться, не могу отвести взгляд. Страх и надежда сплелись в тугой узел в моей груди, парализуя волю.
- Сергей? - шепчу я, и мой голос звучит чужим, словно эхо из другого мира. Я протягиваю руку, дрожащую, неуверенную. Боюсь коснуться его, боюсь, что он рассыплется в прах, как старая фотография.