- Да, - кивнула Таня с той же дурацкой улыбкой.
- Танюш, улыбаться не обязательно, - сказал мужчина, и она вернула положение губ в исходное состояние.
- Кажется, она на тебя похожа, - зачем-то сказала. – Хотя, я не видела твою жену, поэтому…
- Ты правда, смотря на неё, думаешь, на кого она похожа?
Таня опустила глаза и сглотнула.
- Подойди ко мне, - подозвал её, обнимая за талию.
- Сюда могут войти, - испуганно обернулась на дверь.
- Это всего лишь мои родители, - улыбнулся.
- Это ТВОИ РОДИТЕЛИ, - сказала она те же слова с другой интонацией, высвобождаясь. – Прости, наверное, я веду себя нелепо.
- Перестань извиняться, если хочешь уйти…
- Нет, - резко сказала она. – Я готова, правда, Коль.
Она смотрела в его глаза с уверенностью, и он понял: не сбежит.
- Тогда бери кружки и вернёмся в комнату.
Он повернулся и достал из шкафа печенье и зефир, а Таня взяла несколько кружек.
- Я не нравлюсь твоей маме? – спросила негромко, стоя к нему спиной.
- Отчего такой вопрос?
- Просто она на меня так смотрела…
- Как?
- Не знаю даже, словно не верит.
- А тебе можно верить? – внезапно раздался женский голос, и Таня резко обернулась. – Коля, мы тут сами справимся, - обратилась Валентина Михайловна к сыну, проходя по-хозяйски на кухню, и Таня занервничала.
- Мам, - обратился он к ней.
- Пожалуйста, - сказала с нажимом. – Ну не съем же я её в конце концов, - пошутила она. - Танечка, можно тебя на минутку? – елейным голосом поинтересовалась женщина.
Николай бросил взгляд на Таню, но та не смотрела в его сторону.
- Конечно, - улыбнулась она Валентине Михайловне.
- А ты присмотри за Лерой, - вновь обратилась она к сыну, и Николай вышел.
- И что у вас с Колей всё серьёзно? – женщина достала травяной чай и насыпала его в заварник.
- Мы не обсуждали такое даже, - честно призналась Таня.
- Но ты здесь.
- Да.
- И это значит?
- Я просто пришла в гости, - защищалась Таня.
- Но ты знаешь, что Коля человек с непростой судьбой, - прищурилась та.
- Он мне всё рассказал.
- Послушай, он сейчас очень уязвим, - понизила она голос, оглядываясь на дверь, а потом подошла и закрыла её плотно, и Таня почувствовала себя словно в мышеловке. – После встреч с тобой расцвёл, и я тебе очень благодарна, только…
- Извините, - не стала дослушивать её Таня. – Думала, мы взрослые люди и сами вправе разобраться во всём, - решила она сразу обрисовать позицию, потому что приказы и пожелания принимать со стороны не собиралась даже от лица его матери.
Валентина Михайловна прищурила глаза и поджала губы.
- Раньше ты была более милой девочкой.
- Сейчас я женщина, которую оставил муж с ребёнком на руках, - ответила Таня на это. – Мы изменились. И, когда я встретила Колю, мир стал другим. Не стану вводить вас в подробности, но я здесь, перед вами, зная, с какими трудностями придётся столкнуться. Это ли не значит для вас что-то?
Она изогнула брови вверх, смотря на женщину, которая странными методами пыталась защитить сына. От чего? Ей казалось от боли и разочарования, которые постигнут Николая, когда Таня сбежит, а в этом она не сомневалась. Если первая жена не выдержала, решив проблему странным образом, то что говорить о постороннем человеке.
- Мы заждались, - дверь открылась, и на пороге возник Николай.
По настроению обеих пытался понять, чем именно закончился разговор.
- Уже идём, - перестроилась сразу мать на сына, поднимая оба чайника. – Таня, возьми, пожалуйста, кружки и сладости, - обратилась она к гостье, покидая кухню.
Таня выполнила просьбу, и они разместились за небольшим столиком в гостиной.
Девочка уже лежала, держа неестественно руки. С ногами, видимо, тоже были проблемы, потому что Таня краем глаза увидела на балконе специальное кресло.
- Как родители поживают? – задал вопрос отец Николая, сидя в кресле напротив, и его голос звучал иначе, чем жены. Не было упрёков, претензий, предложений в конце концов, было лишь вежливое любопытство, которое Таня тут же удовлетворила, рассказав об отце и матери.
- Молодой, - покачал головой Сергей Петрович, жалея ушедшего отца Тани. – А матери привет передавай. Хорошо её помню.
- Она вас тоже, - отозвалась женщина.
За этот вечер Таня поняла одно: всё, что она рисовала в голове, было куда проще того, что было на самом деле. Лерочка почти не воспринимала окружающую действительность, с трудом глотала, еле ходила, и у Тани сжалось сердце от осознания, что ребёнок никогда не станет полноценным.