- Хорошо, - Андрюшка насупился, словно, принял оборону.
- Послушай, ругать тебя не буду, - шептала Таня, приподняв ухо шапки, - просто хочу узнать, за что он тебя ударил?
- Это я его первый, - признался Андрюшка, сопя носом.
- Ясно, - Таня старалась не спугнуть детскую откровенность, понимая, что этот разговор лучше перенести в другое место.
- А давай купим мороженое! – обрадованно предложила мать, как только они покинули автобус.
Андрей недоверчиво покосился на мать. Он слышал, как ругали Германа, как тыкали в его сторону, говоря, что Андрюшу плохо воспитывают, да и что взять с матери-одиночки. И потому не понимал, отчего мама такая добрая.
Они зашли в небольшой магазинчик около дома и купили по эскимо, и самой большой загадкой для ребёнка было, почему его не осуждают.
- Вот сейчас суп съешь и мороженое можно, - разливала по чашкам Таня дымящееся первое.
Андрюша взял ложку и принялся есть быстро, чтоб поскорее настала очередь сладости.
- Почему ты ударил Германа? – вновь задала вопрос мать, когда маленький язычок несколько раз коснулся мороженого.
- Он сказал, что я безотцовщина!
Таня вскинула брови, чувствуя, как быстро забилось сердце. Нет, ребёнок такого придумать не мог, как Андрюша, так и маленький Герман, это могло значить только одно: родители обсуждают её жизнь за стенами сада, вот отсюда ребёнок и нахватался непонятных слов.
- А что такое безотцовщина? – проглотив ком в горле, спросила Таня.
Мальчик молчал, не зная, что ответить. Конечно, он не мог знать такого слова, но оно показалось ему очень обидным.
- Это значит, без отца, - высказался он. Такой маленький, а всё понимает, и Тане стало так жалко сына, так горько за него, что она отвернулась к навесным шкафчикам, будто нужно было что-то взять. Нельзя показывать слёз, нужно быть сильной, и приучить к этому сына. Если каждый раз, когда его станут обижать, он будет плакать и прятать голову, не жизнь это будет. Потому Таня сдержалась и, вдохнув и проморгавшись, обернулась к нему с улыбкой.
- Да, - подтвердила она его догадки. – Только есть у тебя отец, помнишь?
Андрюшка пожал плечами и принялся дальше поглощать десерт.
- А почему Герман так сказал?
- Не знаю. Я просто играл, а он хотел забрать кубики. Только я не дал. И он сказал это слово.
- А ты сразу ударил?
Андрюша кивнул.
- А потом?
- Он заплакал и бросился на меня.
- И воспитатели вас разняли.
Картина вырисовывалась не радужная. Ребёнка теперь могли травить. Она с ужасом представила, как встретится завтра с матерью Германа, припоминая, что она из любительниц покричать и повозмущаться, как стойко вынесет её нападки, не зная, что ответить. Но она взрослая, стоит перенести несколько минут стресса и уйти, в то время как сын останется в саду.
Она долго думала не набрать ли Жоре, чтобы он изредка приходил в сад, хотя бы создавая иллюзию, что у них всё хорошо, да и, видя глаза Андрюши, который не признаётся, что ждёт, когда откроется дверь и войдёт отец, она понимала, что пора что-то менять.
- Привет. Это я, - всё же набрала она номер, который ответил не сразу.
- Что тебе надо? – зашипел в трубку бывший, даже не ответив на приветствие.
- Ты бы пришёл к Андрюше. Он скучает.
Повисло молчание. И Тане на секунду показалось, что Жора выбирает день, когда сможет навестить сына.
- Не могу сейчас, - вновь зашипел он в телефон. – Полина в положении.
Кажется, внутри Тани резко скакнула какая-то ревность. Она тоже хотела второго ребёнка, и много раз говорила об этом мужу, что лучше погодки, что Андрюше не будет так скучно, но Жора был другого мнения. И тут – нате пожалуйста. В скором времени второй.
- Поздравляю, - всё же сказала она, абсолютно не вкладывая в это слово его истинного смысла.
- Спасибо, - просипел мужчина. – Так что не могу.
Жора напоминал ей маленького ребёнка, который прячется с сигаретой от матери за гаражами, шифруется, боясь, что его вычислят.
- Гоша, - послышался приглушённый зов на том конце провода.
- Мне пора, - всё тот же шёпот.
Он решил, что нажал кнопку, но Таня всё ещё слышала звуки собеседника.
- С кем говорил? – женский голос.
- Ни с кем, сообщение Вовке записывал.
- Знаю твоих Вовок, небось, бабу какую завёл.
- Поля! Да ты что! Мне никто, кроме тебя не нужен! Я ж никого до тебя не любил!
Кривая усмешка тронула губы Тани. Когда-то он ей говорил об этом. Каким же лживым оказался человек.