– Алло, – послышался мамин голос
– Ой, Юля, привет, как твои дела? Подожди секундочку, дети спят, – она положила трубку рядом с базой и прикрыла дверь, прошуршавшую по полу пылью, скопившейся под ней. Голос мамы стал тише. – Да, я тут. Только уложила, не хочу разбудить.
– Нет, что ты, какой там режим? Плохо вели сегодня вечером, вот я их и наказала, отправив по кроватям.
– Да нет, ничего такого, всё в порядке, просто дурят иногда.
– Макс да, уже совсем взрослый. Ему через пару недель восемь исполняется.
– Да, он же почти на четыре года старше Даши.
– Ну да, годовщина в следующие выходные, – мамин голос изменился, – мы же поэтому в прошлом году толком и не отмечали его день рождения, совсем не до этого было. Ну он вроде понял.
– Да, мы съездим на кладбище с детьми – я хотела там прибраться, думала, может цветы там посажу.
Максим лежал и пытался угадать, с какой Юлей разговаривает мама – то ли с коллегой с бывшей работы, которая постоянно во всё лезет, то ли с той, с которой она вместе училась в институте, а та его каким-то чудом окончила. «Лучше бы с этой, не с работы», – думал он. Воспоминания о весёлой маминой подруге стали окутывать его, к ним из углов стали тянуться испуганные звонком образы. Максим закрыл глаза.
– Привет, сынок! – услышал он за спиной знакомый голос. Максиму уже снился папа после его смерти – в этих снах они гуляли по улицам, пускали вместе воздушного змея, играли и папа очень много смеялся, а Макс вместе с ним. Это были очень счастливые сны и Максим не хотел просыпаться. Мальчик обернулся на голос. Сейчас папа был совсем другим и пугал своим видом: он похудел ещё сильнее, у него не было левой руки. Он впервые пришёл к нему таким, каким был перед смертью.
– Привет, пап, как твои дела?
– У меня? Всё хорошо, всё налаживается потихоньку. А ты как? Как учишься?
– Нормально, – Максим не сводил глаз с пустого рукава. – Папа, а что с твоей рукой случилось?
– Я же лечусь, вот курить бросил, ну и осталось после этого. Сынок, а ты помнишь, что мне обещал?
– Когда?
– Когда я уже в кровати постоянно был. – Отец заметил замешательство сына. – А обещал ты мне, что будешь заботиться о своей сестре.
– Да, помню.
– Тогда почему же ты не держишь своего слова? Или ты решил, – сказал он, округляя букву «л», что происходило всегда, когда он начинал злиться, – что я умер и теперь можно делать всё, что угодно? А может надеялся, что я сам всё забыл? Так вот, запомни, – папа раздулся, стал похож на чёрный капюшон и нависал над ним, – если ты ещё раз тронешь Дашу, то я накажу тебя так, что стол тебе покажется пустяком! Я тебе не дам обижать мою дочку! Если ещё раз так сделаешь, то я вернусь, чтобы разобраться с твоим поведением!
Максим проснулся. Он долго лежал с открытыми глазами, пытаясь в темноте найти конец капюшона, в который превратился его папа, закрыв ему весь свет. Придя в себя окончательно, понял, что это был сон, а он в своей постели. Сердце его всё ещё билось так, что он чувствовал вибрацию рёбер, а вид растерзанного тела отца не шёл из головы. Он думал о столе, подарившем ему сегодня ссадину на ноге, ящики которого до сих пор были заполнены папиными инструментами – а может это тоже сон? Но нет – потрогав ногу, он нащупал шишку, от прикосновения к которой, как круги по воде, разошлась острая прозрачная боль.
– Ну почему папа так сделал, – думал Максим, – зачем он выбрал именно стол, а не что-нибудь другое. Например, он мог уронить ему утюг на ногу. – Мальчику было обидно, что стол, из которого папа, как из волшебного ларца, доставал инструменты и делал с их помощью деревянные мечи, ремонтировал железную дорогу (после того как Даша наступала на рельсы или состав), тот самый стол, секретами которого он хотел овладеть, когда вырастет, стал для него орудием наказания. Мысли вихрями крутились в его голове, спутывая прошлое с настоящим и вымысел с реальностью. Когда они превратились в белые облака и полностью заполнили его, Макс успокоился и, как любой ребёнок, чувствующий страх, провалился в сон. В следующий раз он открыл глаза от того, что солнце грело его ноги, а с улицы доносились крики молодых птиц. От ночной встречи осталось только лёгкое гудение в груди. Началась последняя школьная неделя перед каникулами.
Максим лежал, боясь спугнуть солнечные лучи, ползущие вверх по одеялу, когда в комнату заглянула мама.
– Сынок, – позвала она, – а, ты уже проснулся. Давай, вставай и иди чистить зубы, завтрак почти готов. – он потянулся и толчком двух ног отбросил одеяло.