Но это отступление. Вернемся к ролям. По неизменному половому признаку за женщиной закрепилось слово «мама», а за мужчиной – «папа». Соответственно, слово «материнство» отождествляется с наличием у матери груди, а отцовство – с наличием у отца члена. Казалось бы, не поспоришь. Однако отход от классического патриархата имеет не только минусы в плане неравнозначности обязанностей женщины и мужчины, но и плюсы в плане возможности смены ролей.
Представь семью: женщина делает карьеру, а мужчина сидит в декрете с новорожденной дочерью. Это все еще нетипично для нашего общества, но уже указывает на одну очень важную вещь: «мама» и «папа» определяются не полом, а функциями, которые они выполняют по отношению к ребенку.
Помнишь, как я описывала действия, которые ребенок требует от матери? Чтобы она кормила, поила, переодевала, купала, вытирала грязную попу, укладывала спать, пела песни и обнимала. Все это может делать мужчина, и тогда в представлении ребенка он будет ассоциироваться с матерью!
А что такое мать для новорожденного существа? Это грудь, а точнее, сосок, дающий еду.
В начале девяностых был снят фильм под названием «Рука, качающая колыбель», в котором очень интересным образом отражена способность ребенка переключаться с одной мамы на другую. В этом фильме семья нанимает няню, чтобы ухаживать за младенцем. Няня, недавно пережившая выкидыш, начинает кормить ребенка своей грудью, чтобы он перестал брать грудь биологической матери. У нее это прекрасно получается: ребенок отвыкает от привычного для него соска и в одной из сцен с плачем отказывается от него, потому что «мамин» сосок теперь другой.
Пойдем дальше подмены сисек. Замени сосок на силиконовый рожок (например, если вскармливание происходит искусственно) – младенец выстроит эмоциональную связь с рожком.
Предложи младенцу искусственную грудь (грудь для отцов-одиночек, имитирующая женскую, или женщин, переживших мастэктомию) – ребенок привяжется к этой груди так же, как привязался бы к реальной.
Отец, пришедший к ребенку на ночную кормежку с бутылочкой, точно так же будет ассоциироваться с соском, несущим счастье. И если родители меняются ролями, то эмоционально ребенок будет привязываться к обоим.
Поэтому когда обычные девочки, приходя на консультацию к психологу, будут рассказывать, где и как их недолюбила мама, то девочка, для которой функцию матери выполнял мужчина, будет рассказывать, как ее недолюбил отец, подразумевая при этом «мать».
Сейчас читающие меня мамы могут возмутиться вновь: «Это что теперь, я не могу себя называть матерью?! Мы движемся к парадигме, где женщина и мужчина неотличимы друг от друга, а мать называют “родитель № 1”?!»
Ни в коем случае, дорогие девочки и мамочки. Вы – женщины и имеете право называть себя женщинами и матерями! Я лишь указываю на то, что женщины не рождаются с какой-то уникальной способностью заботиться о детях.
Не существует единства матери и ребенка, возникающего в миг зачатия или даже в миг, когда женщина узнает о беременности. Это происходит постепенно, хотя я не отрицаю, что женщины в силу генетической предрасположенности к рождению детей, культуры, указывающей нам на место матери, и коллективного бессознательного, хранящего опыт поколений, более приспособлены к родительству, чем мужчины.
Однако женщины учатся этому, как и мужчины, а роль матери для младенца, чьи потребности сводятся к уходу за телом и отсутствию излишней фрустрации, может исполнять кто угодно, хоть мужчина, хоть столетняя бабушка, хоть шестилетний ребенок.
Отцовство и материнство – гендерно разделенные понятия, однако существует и общее слово – «родительство». Поэтому… чуть-чуть больше вовлеченности в воспитание мальчика, чуть-чуть сместить ракурс взгляда на роль мужчины в семье – и, возможно, где-то одной счастливой девочкой станет больше.
Воспитание мальчика. Как родители калечат мужскую психику
Токсичная мужественность
Перекос в воспитании мальчика обычно происходит в двух противоположных направлениях: мальчик либо жестко фрустрирован недостатком любви, понимания и эмоциональной открытости родителя, либо, напротив, поглощен материнской любовью. В результате мы получаем такой же перекос в способах, которые мальчик использует при попытке справиться с последствиями.
И ребенок, ощущавший себя ненужным или загнанным в угол, и обласканный сверх меры маменькин сынок при взрослении сталкиваются с неспособностью принять проявляемую к ним любовь. Они яростно в ней нуждаются и столь же яростно отвергают, поскольку привыкли, что любовь приносит боль. В одном случае – посредством отвержения, а в другом – из-за того, что мальчик в ней задыхается. Но и жить без нее неспособен.