Фамилии могли тоже меняться, если дворянин, лишившись одного поместья, приобретал другое.
Я исключением из этого правила не была, хотя полное имя значилось только в семейной книге с родословным древом Эл’Сиран. Даже в большинстве официальных бумаг по негласному соглашению, можно даже сказать, коллективному заговору писарей и нотариусов, обычно упоминались первые два, максимум три имени.
— Эльма Олетт Геарис Сафир Тьери… — начала перечислять я. — О! Тьери подходит, оно же мужское! Значит, могу быть Тьери Сиран.
Сиран называлась когда-то принадлежавшая нам деревня близ фамильного конезавода. И, кстати, я действительно была оттуда родом.
— Ну, хорошо, допустим, стала ты мальчишкой. Но как попадёшь на службу к герцогу?
— Как думаешь, он наших лошадей захочет?
— Несомненно, — сморщила леди Анель нос. — Не себе, так продать.
— Я тоже так думаю, — согласно кивнула я и хищно ухмыльнулась: — А у нас есть Фарш!
Тётя, уловив идею, захихикала. Ну да, наверное, глупо смеяться, когда, метафорически выражаясь, земля под ногами горит, но иногда только это и остаётся. И, кстати, помогает.
Фаршем прозвали трёхлетнего мерина на редкость придурковатого нрава. Вообще-то, по паспорту с родословной не короче моей кличка звучала как Ферраш, но своё выражающее общую мечту работников конезавода прозвище Фарш честно заслужил, достав до трясучки и скрежета зубовного всех, кто хоть однажды имел с ним дело. Внешне конь был потрясающе хорош, вот только тренера от попыток выездить эту непарнокопытную скотину тоже трясло и колотило нервной дрожью. Почему до сих пор Фарш и не был продан. Репутация «золотых меровенцев» как необыкновенно красивых, но в то же время отлично выезженных и идеально послушных лошадей стоила дороже прибыли от продажи одного мерина.
Управляющий ломал голову, пытаясь придумать, куда деть дорогую, но абсолютно неликвидную живность, которая кусается, лягается и боится гусей, — неведомо почему Фарш игнорировал других лошадей, коров, овец, собак, кошек, ворон, кур, но шарахался, выпучив глаза, завидев гуся. Оставалось смутно надеяться, что с возрастом мерин уймётся.
Но сейчас Фарш мог сослужить службу. Посторонний конюх или кучер с дурноезжей животиной не справится — а я запросто. Все меровенцы с рождения приучались к ряду звуковых команд. Свистни определённым образом, и лошадь успокоится. Или поднимется в галоп. Или остановится. Конечно, при своеобразии нрава Фарша проблемы могли возникнуть, даже неизбежно возникнут… но всё равно это отличный шанс показать себя, а потом, оставшись при дорогущих лошадях, не смешиваться с остальной прислугой.
А дальше поглядим.
Теперь надо всучить наше сокровище — Фарша и ещё трёх его собратьев, кого не слишком жалко, — герцогу Ульфрику. Хорошо, что до кобыл и племенных жеребцов, затерявшихся в горах, сейчас и полку сабельников не добраться.
Чувствую себя ящерицей, готовящейся принести в жертву хвост.
Жертвоприношение, решив не откладывать, назначила на вечер.
Взяла острые ножницы и села к зеркалу. Посмотрела в последний раз, как сияют и струятся в свете масляной лампы и трёх свечей пряди, вздохнула и принялась себя уродовать…
Ничего. Злее буду.
Спорить могу, что я не первая сиротка, которую обидел вельможный гад. А если набрать достаточно большое количество обиженных, рано или поздно наверняка найдётся тот, кто сможет обидеть в ответ. Отплатить и отомстить. Постараюсь подтвердить этот тезис.
Обрезанные волосы, вздохнув второй раз, отдала тёте. Пусть спрячет в ларец. Может, потом парик из себя сделаю.
Чёлка вышла даже кривее, чем я ожидала.
— Дай подровняю, смотреть сил нет. Ты же теперь культурный мальчик, обученный грамоте, а не беспризорник какой! — вздохнула тётя.
«Культурный мальчик» нервно хихикнул и поинтересовался:
— Когда голову пивом мыть будем?
Остался один вопрос: как объяснить Пауку, куда делась Эльма Эл’Сиран? Наверное, можно сообщить, что я, придя в себя и услышав о том, что тётя передала ему опекунство, сбежала. А куда мне бежать? Где сбежавшую меня сложнее найти и в то же время будет больше пользы или неразберихи от поисков? Вряд ли в горах… Я всё же леди, а не мифическое существо йети. Пожалуй, отправлюсь-ка в Кентар, искать дальних родственников с материнской стороны. Но каких именно — мы не скажем. Пусть герцог сам ищет и голову ломает.