— Кто это такая? — Потребовал один из пришельцев внизу. — Правда ли то, что она говорит?
— Я пара принца Верикана, — выдохнула Джози. Толстая подкладка ее скафандра означала, что, по крайней мере, она могла дышать и говорить, пока она болталась.
Пришельцы внизу переглянулись, и Аскелон посмотрел на нее. Его глаза, полные ужасающей ярости, он зарычал на Джози. Прежде чем он смог решить, что делать, вопросы начали летать.
— Где наш принц?
— Почему вы говорите за него?
— Что с нами случилось?
Аскелон наклонился через перила, чтобы прокричать.
— Хватит вопросов. Его Высочество в уединении, и вас не будут беспокоить ваши вопросы. Я говорю от его имени, и вы будете мне повиноваться.
Рев его голоса заставил замолчать спрашивающих внизу, хотя бы на мгновение. Джози взглянула под собой и увидела инопланетян, смотрящих на Аскелона со смешанными выражениями на лицах.
«По крайней мере, я заставила их сомневаться», — подумала она. Это будет горькая эпитафия, если это будет все, что она успеет, прежде чем они сожгут Землю, но это лучше, чем ничего. — «Я лишь надеюсь, что следующий шаг сработает».
Аскелон глубоко вздохнул, глядя на нее, и она увидела ее смерть в его глазах. Какими бы ни были его планы на нее до сих пор, он был слишком зол на нее. Это было, в некотором смысле, освобождение. Не нужно было беспокоиться о том, что он сделает с ней, если она бросит ему вызов сейчас — это было сделано. Так что нет смысла сдерживать ее последнюю отчаянную игру.
— Ты не спрашивал себя, как я выбралась из своей камеры, не так ли? — Сказала онаАскелону, заставив себя улыбнуться. Посмотрев мимо него, она сосредоточилась на дверях, облицовывающих стену.
— Двери откройтесь! — Ее крик, усиленный микрофоном Аскелона, прогремел через лабораторию, и все двери распахнулись по ее команде. Глаза Аскелона широко раскрылись, и он развернулся лицом к комнате позади него, когда грохот ярости и триумфа заполнил лабораторию.
18
Верикан
Шагая в своей маленькой камере, Верикан рычал и ворчал про себя. Заключение не давало ему ничего, кроме мыслей, и дум, которые наполняли его разум, и они ему не нравились. Должен ли он сражаться, несмотря на угрозу для своей пары? Джози бы умерла, в этом он уверен, но он не мог не задаться вопросом, не было ли это тем, что она бы предпочла.
«Не лучше ли умереть, чем быть ответственным за завоевание своей расы?» — Он отрицательно покачал головой. — «Мордрак и Аскелон сказали бы, что я уже сделал этот выбор, и поставил себя и свою пару на первое место перед своим собственным видом».
Он ударил кулаком по стене камеры, достаточно сильно, чтобы оставить вмятину. Он предпочел ее жизнь свободе Земли, и он не знал, простит ли она его. Но он не мог поступить иначе. Одной мысли о смерти Джози было достаточно, чтобы разорвать ему сердце, и, если она возненавидела его за этот выбор, это цена, которую ему придется заплатить. Не то чтобы у него сейчас был выбор, решение было принято.
Снаружи камеры он услышал громкий голос Аскелона, кричащий на королевскую гвардию, и застонал. Они готовились к нападению, и жизни, которые должны были быть потеряны, будут на его совести. В некотором смысле, это хорошо. По крайней мере, когда начнется война, у него будет меньше места для сомнений.
Нет. Он не собирался смириться с тем, что так легко проиграл. Глубоко вздохнув, он присел лицом к двери. Если и был шанс остановить это, то сейчас, когда солдаты проснулись. Если бы он только мог поговорить с ними, показать им истину, еще было время — но дверь не открылась по его команде.
Приготовившись к атаке, он закрыл глаза в безмолвной молитве. Дверь была толстой и сильной, и он не смог бы легко прорваться, если прорвется. Если бы у него было пространство для перемещения, все было бы иначе — никакая дверь не остановила бы злого дракона в военной форме, но Аскелон был слишком умен, чтобы попытаться ограничить его в пространстве, достаточно большом для этого.
«Предки, простите меня, надеюсь, что это правильный выбор».
Как будто в ответ на его молитву другой голос прервал речь Аскелона. Джози. Голова Верикана вскинулась при звуке ее крика правды воинам снаружи, и его сердце распухло от любви и страха. Каким-то образом она освободилась, каким-то образом нашла их, и теперь она вернулась в пасть верной смерти, чтобы попытаться спасти их народы от ужасной ошибки.
«Она идеальна», — подумал он, потрясенный. — «Я не смогу полюбить никого другого. Я не позволю ей умереть».
Он бросился в дверь с грохотом, который заполнил небольшое пространство, но в то время, как его плечо горело от боли, дверь была без повреждений. Металл был таким же, как и для корпусов военных кораблей, и у него не было инструментов, чтобы открыть его.