– Все! Здесь мы основную работу сделали, мелочь сами покрошат, если лезть будут! На выход! – скомандовал тот. Нам же лучше.
Не зря говорили, что совместная работа сближает, вон минут десять «поработали», а к Мухе уже никакой патологической неприязни не испытывал.
Почти бегом ввалилась остальная часть нашей команды, возглавляемая Гайвером. Не хватало Груздя и Ангела. Они дежурили на улице, находясь рядом с дружинниками. Клевцы у обоих окровавлены, сами тоже в пятнах, вокруг на расстоянии около десяти метров от «Мастодонта», который сейчас сдавал вперед, чуть подняв нижнюю створку, давая дорогу товарищу, валялось не меньше, навскидку сорока зараженных. Не мы одни работали. Крупнокалиберные автоматы ВС Острога, пока не сказали своего веского слова ни разу. Оно и верно, зачем ценный боеприпас на шушеру переводить. И шум лишний.
До «Грез» – очень крупного ювелирного магазина даже по Московским меркам, было метров пятьдесят, по нашей стороне дороге. Пока до них дошли, я окончательно успокоил четверых пустышей, сколько остальные – не считал, еще два пистолета оказались в мародерке, к ним магазины и один револьвер со скорозарядниками. Дрон, только ухмылялся, видя наш нездоровый или здоровый, с какой стороны посмотреть, трофейный, именно «трофейный», ажиотаж.
За роскошной дверью, которая так же, как и в банк была открыта, среди витрин бродило около трех десятков зомби. Трое из них мне не понравились, подъели уже, суки, кого-то. Вон весь пол останках. И штаны уже полные, метаболизм зашкаливал. Морды окровавленные, начинающие изменяться, а больше всех подсуетился жирдяй, он с обычным для всех них: «ур-ур-ур», довольно резво пошел на меня. Теперь, не напугаешь. Выждал, уже зная повадки таких вот товарищей – в последний момент ускоряться в прыжке, и сам сделал шаг вперед, нанося удар сбоку. Чуть смазал, попал куда-то в челюсть. Но уронил, едва сам вслед за ним не нырнул. Опустил рукоять.
Уррр!
Я уже прижал башку твари к полу, выдрал с трудом клевец. Рядом такого же быстрого довольно резво успокоил Муха.
Первый блин комом, зато второй, испек, как нужно.
Готов толстячок?… Отлично!
На нем кобура с длинноствольным револьвером, некогда разглядывать марку. Неплохой калибр, навскидку, сорок пятый. В мародерку! И где патрончики? Вот они родные!
С остальными справились минут за десять. Подскок, удар, два шага, – следующий. Как конвейер. Стволов хватало, теперь стал брать только магазины. Ну и экзотику, типа «Кольта 1911». Минут пять нам Дрон дал на сбор трофеев, самого же его они не интересовали от слова «совсем». Муха, как оборжавшийся удав, только глаза прикрывал, при виде очередного пистолета. Но собирал.
В «Царском» тоже все прошло по плану. Здесь обнаружилось всего штук десять пустышей. Оно и понятно, коллекционные вещи, золотое холодное и огнестрельное оружие, типа кремневых пистолетов, и блеск брильянтов.
В «Имперском», только мы открыли дверь, как всегда Дрон, а мы с Мухой вламывались с острыми железяками наперевес, как до нас донесся, полный отчаяния, плачущий, на грани истерики девичий голос:
– Мама, мама, ну не надо! Пожалуйста, мамочка… Не надо!
Так, так, так…
Осмотреться, ту чисто, а вот здесь еще один зал!
Высокий стеклянный стеллаж, практически под потолок, на котором сейчас, как-то изогнувшись, уместилась молодая девушка. Если бы не ударопрочное стекло, давно бы сломался под натиском такой толпы. Вокруг него собрались посетители, работники и охрана. У многих кровью перепачканные морды, но они просто тянули руки, урчали, перетаптывались. Лишь одна тварь, раньше бывшая женщиной, довольно симпатичной брюнеткой, пока еще не начавшей изменяться, но судя по красным-красным пятнам на белой блузке, шее, уже неплохо подъевшей, высоко подпрыгивала, пытаясь уцепиться скрюченными пальцами в ногу девчонки. Та сжималась в комочек, взвизгивала от страха, и повторяла словно мантру: «Мама, мама, мамочка…».
– Люгер, вон те твои, – ткнул пальцем Дрон куда-то за витрины в другом зале, а сам устремился за Мухой.
Вперед, осторожно. Раз морды в крови у тех, но все они там, значит, здесь те, кто их отпугивает от еды. Точно!
Эти двое, опаснее всей толпы. В который раз, ничуть не пугаясь, подумал о том, какой бешенный в данном кластере у тварей метаболизм. Фактически за сорок минут почти до бегунов дорасти. И хорошо, что штаны им мешали. Один раньше был здоровенным мужиком, сам себя поперек шире, второй – худосочный, низенький молодой человек. Они, пока не обращая внимания на меня, жрали человека, останки второго были разбросаны вокруг.
Твари пировали, вырывали спокойно, уже когтистыми пальцами, куски плоти, противно чавкали. Смаковали. Я замешкался буквально на секунду, раздумывая менять или нет оружие, но больше времени мне не дали.
Огромный дядька, со звериной грацией, перепрыгнул рыбкой через витрину, здесь попытался в прыжке подняться с четверенек, но я уже сделал шаг вперед, занося оружие.
Молодецкий, от страха, изо всех сил удар, лишил меня оружия, как и одного противника.
Только чвак, и все!
А молодой уже летел на меня рыбкой, успел его как-то встретить в полете ударом ноги. Того отшвырнуло назад, он, разбил витрину спиной, отчего в разные стороны брызнули стекла, я тоже подался назад. Сила действия, равна силе противодействия. Так?
Почти бегун, не чувствуя боли, вновь понесся на меня. Пистолет я достать не успел бы, поэтому схватил его обеими руками за башку, пытаясь свернуть набок. Он пытался укусить, пытался или пнуть, или так вырывался. Хорошо, у меня руки длиннее.
Насколько погано несло у него изо рта, не передать словами. Так, могло вонять только из пастей Цербера, охраняющего ворота в царство мертвых древних греков, где и протекала река Стикс.
Аж замутило, не дыши на меня, суки, не дыши!
Снова удивляясь несоразмерной силе, что таилась в столь тщедушном теле, напрягся изо всех сил, рванул голову вниз, шейные позвонки хоть и захрустели, но не сломались, просто зараженный оказался на полу, чуть дезориентированный, а я опустил ему на затылок тяжелый ботинок, изо всех сил. Брызнуло в разные стороны кровью, но я, не переставая давил и давил. Вроде затих, но чувствовалось еще какое-то сопротивление, и схватиться не за что!
Волосы уже почти вылезли. Попробовал за них взяться, клок выдернул. А до шеи так не дотянешься.
За подбородок? Укусит!
А если так, сверху воткнул два скрюченных пальца в глазницы, убирая с затылка ногу, оттянул голову, и вскрыл шею одним резким движением, отточенным до бритвенной остроты охотничьим ножом.
Кровь выплескивалась слабыми толчками.
Вот теперь точно готов!
Вскочил, озираясь.
– Люгер, у тебя как?! – послышался голос Дрона.
– Нормально, – сдавленно ответил я, выдергивая клевец из башки здоровяка и вытирая об его одежду. Хорошо сразу этого успокоил, сколько с дистрофаном возился, а этот в рукопашке мог и победителем выйти.
Но командующий пришел сам проверить. Внимательно посмотрел, затем, качая головой, медленно сказал, скорее всего, задумавшись и не желая произносить вслух:
– Доходила до меня кое-какая инфа, что Люгер отморозок… Зараженных видит – разум теряет, зубами грызть готов. Но чтобы настолько… Ты что тут устроил?
Я осмотрелся, ну кровь кругом, ну я в ней. И что? Это и сказал.
– Да, у тебя ботинки в мозгах! Ты ему глаза выткнул, у тебя с пальцев кровь капает… Не, мужик, я все понимаю…
– Короче, так надо было! – оборвал я, еще учить тут будет.
– Надо, так надо, обычно надо на помощь звать, коль зажали! А не ледовое побоище устраивать и такое, что даже у меня мороз по коже. Это ясно?
– Принял, понял, осознал, – сплюнул я в сторону.