Даже в темноте было заметно, что лицо Алексея побелело. Еще вчера этот живчик травил анекдоты у станционного костра, а теперь что? Раненый сталкер затих. В небе над нами раздалось пронзительное верещание, а над самой моей головой пролетело нечто грузное. Я инстинктивно пригнулся, почти уткнувшись лбом в залитое кровью плечо парня, и не двигался. Кажется, даже не дышал.
Сова плохо видит, несмотря на размеры своих глаз, напоминающих золотые блюда, поэтому, если замереть, она пролетит мимо.
И именно в тот момент, когда это чудовище, покрытое темными перьями, больше напоминающими сплошную местами отслаивающуюся коросту, пролетало над улицей, Леха зачем-то приподнялся. Чего же ты хотел, зеленый придурок? Посмотреть на нее поближе?
Сова круто развернулась по направлению к раненому. Мне ничего не оставалось, кроме как выскочить из укрытия и дать длинную очередь. И может, все на том бы и закончилось, если бы у сов не успел начаться стайный сезон.
Но нет, беда не приходит одна. На грохот стрельбы из-за ближайшего дома в воздух поднялось еще штук пять таких же тварей. Раненая птица, осмелев от присутствия сородичей, поддела Леху лапой, и бок его комбинезона быстро окрасился в красновато-черный цвет. Парень упал лицом вниз на покрытый трещинами асфальт.
А разъяренная подстреленная тварь кинулась ко мне. Справиться с совами непросто даже группе подготовленных ходоков. Со всех сторон слышалась пальба. Но группа из трех человек не может перебить целую стаю. Нужно отступать. Парни метрах в десяти от меня. Слишком далеко, слишком мало времени. Я взвалил бедолагу на себя и, не чувствуя тяжести, побежал к своим. И надо отдать ребятам должное – они прикрывали нас на совесть.
– В щели! – крикнул на бегу Щука, хотя все и так знали, что от сов следует прятаться в узкие места, куда эти громадины размером с фургон не смогут пролезть.
Мы бежали в темноте, между брошенных автомобилей, пригнувшись, спотыкаясь и стараясь держаться самых густых теней. А за спинами у нас, высоко в воздухе, кружили эти твари.
Несколько лет назад на моих глазах они подняли в воздух одиночку, который шел по направлению к площади. Парень, насаженный на когти-крюки, истошно кричал. Вряд ли мог что-то еще. И я выстрелил бы, но сова поднялась слишком высоко, чтобы у него были хоть какие-то шансы выжить.
Кажется, он умер еще в воздухе. Очень уж резко замолчал.
Тем временем, совы подлетали все ближе. Гуль и Щука огрызались короткими очередями, но было ясно, что надолго ребят не хватит. Нужно было срочно искать укрытие, о чем я и крикнул своим. Гуль побежал вперед, следом я, волоча Леху на себе, а замыкал нашу короткую цепь Щука.
Мы ворвались в разграбленное отделение банка как раз в тот момент, когда сова уже вытянула одну из своих лап, чтобы схватить добычу.
Тяжело дыша, я дал ребятам знак обследовать зал и боковые комнаты. Мало ли, что могло здесь поселиться. И когда парни вернулись, дав понять, что здесь никого, кроме нас, нет, я аккуратно опустил Леху на пол.
Отдышавшись, я обрисовал Гулю и Щуке план дальнейших действий.
Раненый захрипел и в полубреду схватил за руку наклонившегося над ним Щуку. Я выглянул в окно. Совы еще были здесь, они знали, где укрылась добыча, и раньше утра теперь не разлетятся. Но времени у нас не было, до утра Леха истечет кровью, и никакой врач ему уже не поможет. Придется рискнуть и понадеяться только на свою скорость. Если добежать до проулка, эти твари нас там не достанут. Но до него метров двести, никак не меньше. А в нашем случае это приличное расстояние. Леху, само собой, придется нести. Если понесут Щука или Гуль, то им конец. Даже моя скорость прилично упала, пока я его тащил. А вот если они поволокут Леху вдвоем, то есть шансы.
Я перевел взгляд на парней. Мне придется одному прикрывать их, но выбора нет. Мы выходим.
Совы не так-то легко оставляют своих жертв, и сейчас они, предвкушая добычу из четырех сталкеров, кружили над улицей, оглашая окрестности резкими отрывистыми криками.
В другой ситуации я бы решил ждать до утра и попробовать проскочить в рассветный час, пока еще не выползли из своих нор серые черти. Но до утра Алексей истечет кровью, и тогда его уже вряд ли можно будет спасти.
Ничего, мы пройдем тихо, нас не заметят. Ребята – молодцы, ребята справятся.
Подхватив раненого Алексея, Гуль и Щука медленно и осторожно лавировали между остовами машин.
Пешеходная зона слева от нас густо заросла чем-то, что раньше было обыкновенными тополями. Теперь гигантские деревья образовали густые и темные заросли.
В переплетениях ветвей время от времени что-то тускло блестело, и мне очень хотелось верить, что это не чьи-нибудь глаза.