– Ну так поищите более сильных детей, – сказал Йеппе Саувонен.
– Что?
– Йеппе имеет в виду… – сказал Лийтокангас и даже как-то придвинулся ко мне, – что это как посмотреть. Зависит от угла зрения. Хорошая лупа позволяет увидеть детали.
– Ничего не понимаю, – честно ответил я.
– Поясню на примере. Вот возьмем каталог, – сказал Лийтокангас, распахнув его передо мной на странице с «Крокодильей рекой». – Если мы немного ужмемся, то сможем дать такую последнюю цену.
Говоря это, Лийтокангас взял шариковую ручку, зачеркнул выросшую до невероятного значения цену «Крокодильей реки» и написал под ней новую. Я уставился в нее, силясь понять, что происходит.
– Это ведь то же самое, – сказал я и одновременно увидел три широкие улыбки.
– Цена дня, – сказал Отто Хяркя. – Выгоднейшее предложение, и только сегодня.
Я помотал головой:
– Это не… По договору не…
– Именно, именно по договору, причем с эксклюзивными правами. – Лийтокангас практически навалился на меня и придвинул ко мне еще одну пачку сшитых листков. – Вот.
С договором я уже был знаком. Читал его множество раз. Знал его назубок. У меня не было никакой необходимости перечитывать его снова.
– Я знаю, что сказано в договоре. И я хочу купить «Прыжок лося». «Крокодилья река» мне не нужна. И уж тем более по такой цене.
Мужчины переглянулись. Затем, как в замедленном кино, снова уставились на меня.
– Что-то не клеится у нас разговор, – сказал Лийтокангас.
– Не клеится?
– Не клеится, – подтвердил Лийтокангас. – Мы понимаем, что смена караула, если можно так выразиться, у вас с братом пошла не совсем так, как положено. Но мы ни на что не намекаем и ни на что не претендуем, хотя ведь наверняка есть некие обстоятельства, которые вы предпочли бы не предавать гласности.
В комнате повисла абсолютная тишина. Я вдруг сообразил, что в этом офисном здании ниоткуда не доносится ни звука. Когда я шел сюда по коридору, то никого не встретил. Обычный для любого офиса фоновый шум отсутствовал: ни разговоров людей, ни звонков телефонов – ничего. Куда же подевались все работники «Финской игры»?
– Мой брат не занимается закупками оборудования для Парка, – сказал я. – То, что он вам, возможно, пообещал…
– Интересное дело, – отреагировал Отто Хяркя. – Неожиданно.
В одном Отто Хяркя был прав. «Неожиданно» – это слово я и сам посчитал бы уместным в данном случае. Я начал понимать, как все предыдущие события привели к нынешней ситуации: настойчивое предложение «Крокодильей реки» и нелепая цена за этот аттракцион, хотя он никуда не годился и совершенно не нравился детям. Ну и, разумеется, в такой ситуации Юхани…
– Мой брат… – начал я и умолк, подыскивая подходящие слова, – не всегда соображает, что говорит.
– Мы подписали договор, – сказал Лийтокангас и фыркнул.
Отто Хяркя фыркнул следом за ним. Йеппе Саувонену потребовалась пара минут на размышление, после чего он тоже фыркнул. Мне это не понравилось, и было понятно почему. Да, Юхани мог быть безрассудным, безответственным, говорить глупости, даже рисковать жизнью других людей, но он был моим братом. Каталог, лежавший передо мной, был открыт на странице с «Крокодильей рекой», ставшей мне теперь еще более отвратительной.
– Я хочу приобрести «Прыжок лося», – сказал я.
– Он не продается.
– Я знаю, что он есть у вас на складе.
– И мы знаем то, что мы знаем, – сказал Лийтокангас. – И предлагаем приобрести «Крокодилью реку».
– Нет, – сказал я.
– Нет?
Лийтокангас выпрямился, наконец отстранившись от меня, и в тот же момент лицо его несколько прояснились. Оно было, пожалуй, несколько более угловатым, чем показалось мне вначале.
– Неужели в вашем, так сказать, портфеле нет ничего, что боится дневного света?
Я взглянул на свой портфель. И в следующий момент понял, что не следует воспринимать это заявление буквально. Он имел в виду Парк приключений, то, как мне удалось вывернуться из ситуации с бандитами и на что пришлось пойти, чтобы спасти и Парк, и себя самого. Теперь я был практически уверен – Юхани сболтнул лишнего. Я видел это по всем признакам – по самоуверенному поведению Кари Лийтокангаса, по ухмылке Хяркя и по горящим уголькам под бровями Йеппе Саувонена. Надпись «FUN MACHINE» на его толстовке назойливо маячила у меня перед глазами, но больше ничего в этом человеке не казалось мне забавным, не говорило ни о веселье, ни о машине, ни о чем-то подобном.