После этого пост был отнесен на несколько сот метров. И в районе бедствия наступило относительное затишье.
Сырым сентябрьским утром, в самый разгар обезьяньего бума, к одному из фешенебельных особняков аристократического квартала столицы заокеанской страны подкатил длинный темный лимузин. Из него вышел худощавый джентльмен. В холле его учтиво встретил вежливый лакей с непроницаемым лицом дипломата и проводил в комнату, где пришедшего ожидал другой джентльмен, несколько грузнее первого. Кивком отпустив лакея, хозяин особняка протянул руку худощавому.
— Я ждал вас, мой друг, — сказал он просто и сделал приглашающий жест. Оба сели в кресла у низкого столика, на котором лежала кипа газет. — Узнали что-нибудь о Хенгенау?
Худощавый покачал головой.
— А Вернер? Что с ним?
— Зигфрид? — спросил худощавый.
— Вы, мой друг, — мягко произнес полный джентльмен, — стали рассеянны. Или этот бедлам, — он кивнул на газеты, — вскружил вам голову? Конечно Зигфрид. Надеюсь, с Отто все в порядке.
— Эти братья никогда не вызывали у меня симпатии, — поморщился худощавый.
— Что поделаешь, — вздохнул полный. — В историческом мусоре жемчужных зерен, как правило, не попадается. Но вы не ответили мне.
Худощавый джентльмен помолчал, собираясь с мыслями. Потом медленно произнес:
— Последнюю информацию от Зигфрида я получил дней за пять до этого. — Он кивнул на газеты. — Он сообщил, что Хенгенау устроил Бергсону визу в Советский Союз.
— Каким образом?
— Место в посольстве. Зигфриду удалось узнать, что Хенгенау направил Бергсона в Россию с неким деликатным заданием. Вероятнее всего, на встречу с Отто, потому что месяца за два до… — опять кивок на газеты, — Хенгенау отправлял с дипломатической почтой конверт с заданием для Отто.
— Конкретно?
— Что-то совершенно фантастическое. Хенгенау обнаружил в сельве древнеиндейский храм со странными статуями. У одной из них в руке прежде, по-видимому, был жезл с загадочными свойствами — о них Зигфриду известно только то, что они весьма загадочные. Жезл этот волею случая оказался в России. И еще…
— Занятно, — пробормотал полный джентльмен. — Что же еще?
— А то, что Хенгенау усматривает некую связь между свойствами этого жезла и своими работами.
— О которых мы тоже плохо осведомлены, — положил полный джентльмен. — Итак, — сказал он, подумав, — мы потеряли связь с Зигфридом. Хенгенау Или погиб… Или?.. — Он многозначительно взглянул на худощавого.
— Думаю, такая возможность допустима…
— Кто знает, кто знает, — покачал головой полный джентльмен. — Я никогда не верил этим одержимым ученым мизантропам. Они способны на любую пакость. Кстати, в каком состоянии находились работы Хенгенау?
— По последним данным, в стадии завершения.
— Тем более, — задумчиво произнес полный джентльмен.
— А может, он хочет поторговаться? — предположил худощавый.
— Способ не из лучших. Впрочем… — Полный джентльмен стряхнул пепел с сигареты. — Впрочем, если это и так, то нам надо остаться на высоте. В любом случае, — подчеркнул он. — Вы можете связаться с Бергсоном?
— Думаю, да.
— Жаль, что с Отто сейчас нет прямой связи, — сказал полный. — Но в конце концов и этот вариант неплох. Мы дадим команду Бергсону, чтобы он вступил в контакт с Отто от нашего имени, и, таким образом, выбьем из рук Хенгенау инициативу. А если Хенгенау мертв, то это тем более необходимо. Посмотрим, что за вещь он собрался добыть. Я, правда, не уверен, что это вещь стоящая. Однако чем черт не шутит. Если верить газетам, мы не зря вкладывали деньги в Хенгенау.
— Значит? — спросил худощавый.
— Распределим функции. Операцию с Бергсоном и Отто я возьму на себя. А вам следует побывать в ставке. Попытайтесь проникнуть в лабораторию Хенгенау.
— Ну что ж, — кивнул худощавый. — Логично.
— Заодно проследите, чтобы ученых к этому делу не допускали.
Худощавый молча наклонил голову и попрощался с полным джентльменом. Из холла он позвонил аэропорт, потом к себе домой. И через час скорое? ной самолет мчал его в Рио…
Ставку командующего объединенными силами государств осаждали родственники оставшихся в пораженной зоне людей и корреспонденты радио, печати и телевидения. Все требовали сведений и еще раз сведений. Но ставка молчала.
Худощавый джентльмен, прибыв в Рио, сразу же позвонил командующему из отеля и, не теряя времени, отправился к нему. Командующий, старый человек с одутловатым лицом, выслушал просьбу и медленно сказал:
— Я не могу рисковать. Разведчики, ушедшие в зону, не вернулись. Мы ничего не понимаем. — Он слабо взмахнул рукой. — Врачи говорят, что медицина не знает аналогов этому. Единственное, за что они ручаются, — полная безопасность контакта с трупами жертв. Мертвые не кусаются, — усмехнулся командующий. — А вот живые…
— Что? — наклонился к нему худощавый джентльмен.
— Мгновенный шок, потом кожа приобретает фиолетовый оттенок, лицо теряет человеческие черты, глаза тускнеют.
— И?..
— Человек или умирает, или превращается в дикое животное. Самое страшное, что он начинает представлять опасность для окружающих. Какая-то цепная зараза. И это не вирус, не бацилла. Словом, что-то новое, неизвестное Земле.
— Марсиане? — усмехнулся приезжий.
— Не знаю, — устало заметил командующий. — Но. это страшно, клянусь вам…
— И все-таки я прошу.
— Я не могу, — отвел глаза старик.
Худощавый джентльмен рассеянно повертел кольцо на пальце, потом наклонился к уху командующего и прошептал несколько слов. Старик испуганно отстранился.
— В таком случае, — пробормотал он, — в таком случае ответственность…
— Вы пропустите вертолет. Туда и обратно.
— Но вы не?.. — начал командующий.
— Нам «марсиане» не нужны. Не нужны, — подчеркнул посетитель, вставая.
Вернувшись в отель, он связался с полным джентльменом и сообщил, что его миссия развивается нормально. Тот проворчал в ответ об осторожности и положил трубку. Худощавый усмехнулся, постоял недолго у телефонного столика, о чем-то раздумывая, потом принял ванну и вызвал машину.
Автомобиль мягко тронулся с места. Взгляд пассажира скользил по витринам магазинов. За зеркальными стеклами корчились фиолетовые манекены. Реклама торопилась за быстротекущей жизнью. Лиловые обезьяны предлагали прохожим сигареты «Йети», мыло «Бездна», коктейль «Питекантроп». Где-то далеко отсюда высвеченная лучами мощных юпитеров Глэдис Годфри, млея от отвращения, целовала шимпанзе. Розовый режиссер орал на нее. Розовому режиссеру казалось, что Глэдис вкладывает в поцелуй мало чувства. И Глэдис вкладывала больше. Потому что ей нужны были деньги. Они нужны были всем. И телекинетику Вилли Брауну, и розовому режиссеру, и даже худощавому джентльмену, который ехал сейчас ужинать в одно модное заведение.
Над городом сверкала неоновая радуга. А по городу брел толстый неумытый блондин. Он заходил в бары, наклонялся к кому-нибудь из посетителей и шептал, обнажая нечистые зубы:
— Тайна. Великая тайна. За тысячу песо я расскажу вам о пришельцах.
Блондина не слушали. Пришельцами публика была сыта по горло. О тайнах кричали газетчики на всех перекрестках. Но блондин знал больше, чем газеты. Потому что он пришел из-за кордона. Его не заметили ни люди, ни локаторы. Он пришел из мест, пораженных фиолетовой чумой, счастливо избежав заражения. Правда, он слегка помешался. Но в этом не было ничего удивительного. Не каждому удается пережить такое.