Шарк давно не задумывался о своем прошлом. Он считал это лишней тратой мыслительной энергии – тем более, ничего хорошего эти мысли не несли. Но после того, как Райли покинул это время, Шарк все чаще стал испытывать какое-то щемящее чувство – прямо как в тот раз. Может быть, это прекратилось действие шлема, который должен сдерживать эмоции?
«Нет, - пронеслось в голове у Шарка. - Это действие шлема – лишь самовнушение».
От этой мысли, внезапно пришедшей ему в голову, Шарк немного удивился. Раньше он слепо верил в то, что шлем может сдерживать эмоции, даже сказал это Райли, который должен продолжить его дело в прошлом. А сейчас он понял, что шлем вполне мог и не содержать ничего, подобным образом влияющее на мысли. Простой обман.
Но самое необычное, что осознал Шарк – впервые за много лет он к чему-то привязался.
Точнее, не к чему-то: к кому-то. Райли, в данный момент исчезнувший, был для Шарка опорой, сам того не зная. Ведь Шарк – это будущее Райли, который видел практически каждый шаг Лидера, и поэтому он знал свою судьбу до того момента, как отправил путешественника во времени назад. Ощущение было такое, как будто он смотрел фильм, у которого знал концовку. Райли был для Шарка гарантией его успешного будущего. Но сейчас Райли здесь нет. Шарк может погибнуть в любой момент, и от непредсказуемости всего, что может произойти, ему было не по себе. «Неужели я позволил себе то, что когда-то себе же и запретил...» - пронеслось у него в голове.
- Лидер, вражеские войска показались у горизонта, - проговорил голос в рацию.
Сейчас больше нет времени на раздумья. Шарк, сжав кулаки, решительно посмотрел в маску шлема, лежащего перед ним. Отражение его собственных глаз, которые он однажды надолго сокрыл, смотрело на него с уверенностью в победе. Шарк развернул шлем на столе обеими руками, поднял и плавно надел на голову.
Медленно маска опустилась ему на глаза. Голову Шарка снова с четырех сторон огородил шлем, и он словно отсек все мечущиеся в голове у Лидера мысли. Стекло маски снова окрасило мир в монохромные цвета, среди которых ярко выделялись лишь красный, синий, зеленый и желтый.
Антонио Шарк поднял голову, поглядев на белую стену. Развернулся к проходу, ведущему на один из балконов Башни. Схватив в правую руку прислоненный к столу фервайтор, широкими шагами он направился к двери и, распахнув ее, вышел на балкон. В лицо ему ударил холодный ветер вперемешку со снежной крошкой, падающей с неба: снег шел уже второй день подряд. На балконе справа и слева от него ждали агенты А и Б.
Внизу под балконом расстилалось огромное поле, которое, похоже, и будет главным местом для решающего сражения. Башня стояла на краю города, поэтому с этой, восточной, стороны, строений практически не наблюдалось. У подножия Башни стройными рядами расположились военные силы Антонио Шарка. Никогда еще со времени начала войны с Ригикникусом столько солдат и техники людей не собирались в одном месте. В дальних от Башни рядах расположились колонны бесчисленных солдат, перемежавшихся с построениями танков, вслед за ними белели ряды «Химер» и противотанковых самоходок, способных стрелять над головами солдат, а ближе к башне расположились огромные артиллерийские установки на четырех гусеницах. Они носили название «Кронос», и обладали пушками, как у «Химер», только гораздо больше. На них возлагались большие надежды в предстоящей битве.
- Союзные войска построены, Лидер, - доложил агент А.
Антонио Шарк протянул руку, и агент Б подал ему микрофон. Шарк, посмотрев ему в глаза сквозь маску шлема, кивнул; Дориан ответил тем же. Вслед за этим над построившейся армией раздался громкий гул, похожий на низкий звук огромного рога. Дождавшись конца гула, призывающего к вниманию, Шарк начал говорить в микрофон, а громкоговорители повторяли его слова, чтобы их слышал каждый солдат.
- Люди, прошу внимания, - Лидер немного выждал. – Говорит Антонио Шарк. Сегодня для человечества самый важный день в двадцать первом веке. Сегодня нам предстоит великая битва, которая окончит эту войну! Наши разведчики обнаружили главный процессор нашего общего врага, и мы нанесем туда бомбоудар. Не дадим врагу разрушить то, что мы упорным трудом создавали! Враг подошел слишком близко к Башне – так разобьем же его! Он пожалеет, что сунул все силы сюда и оставил свой мозг без присмотра! Вперед, к победе!
Далекий, но громкий голос толпы ответил: «К победе!» Вслед за этим командующие, стоящие на передвижных пьедесталах лицом к армии, подняли ладонь на вытянутой руке кверху, затем опустили руку, согнув ее в локте и сжав кулак (солдаты подровнялись и топнули ногой); вслед за этим командующие синхронно развернулись, указав ладонью вперед-вверх (люди подняли оружие), и опустили руку, показав в сторону врага. Бойцы замаршировали вперед по присыпанному снегом полю, вышибая ногами громкий, но кажущийся отдаленным, рокот. Четыре движения командующих, выполненные под команды по рации, служили сигналом к началу боя.