— Скажи, мой сладкий демон, твой ангел редко бывает снизу, так ведь?
Кроули дёрнулся, но ладонь Сатаны, тяжёлая и горячая, всё ещё удерживала его подбородок, лишь хватка его пальцев стала жёстче.
— Он предпочитает брать тебя сверху? — Голос Сатаны понизился почти до шёпота. — Как я всегда любил тебя? И ты ведь таешь под ним и растекаешься, как похотливый инкуб, да, Кроули? Когда твой ангел резко переворачивает тебя на живот, лапает своими благочестивыми пальцами твой зад, ты ведь тогда извиваешься и стонешь от предвкушения? Ты скулишь и выгибаешь спину, ты изнываешь только от одной мысли, что сейчас он войдёт в тебя, рывком, грубо, до самого конца, как ты любишь. Что он насадит тебя на свой член, как бабочку на булавку. И будет трахать так, что ты забудешь себя, и будешь только молить драть тебе сильнее, ещё сильнее. Кончить от его члена внутри, ни разу не прикоснувшись к себе, для тебя высшее благо, Кроули? И ты каждый раз благодарен ему за это? Ты стонешь его имя во время секса, признайся мне?
Кроули попытался отвести взгляд от глаз Сатаны, но проиграл в этой борьбе почти сразу же. Он с ужасом вдруг понял, что золотая радужка жарко разливается по всей поверхности его собственных глаз, и он ничего не может с собой поделать.
Конечно, этот факт не укрылся от внимательного взгляда Владыки, знавшего Кроули как свои пять пальцев. Губы его разошлись в хищной усмешке.
— Да ты такой же фантазёр, как и раньше, мой милый Кроули! Тебя так завели мои слова? Я всегда любил тебя за твоё бурное воображение. О, как же ты был богат на выдумки в постели! Скажи, с ангелом ты такой же, Кроули?
Большой палец Сатаны провёл по его губам. Кроули коротко выдохнул, облизывая враз пересохшие губы.
— Часто ли ты целуешь его? Твои губы такие умелые… такие порочные. Стоны, которые они издают, могут возбудить и мёртвого. А уж твой язык… о, твой длинный дерзкий язычок невозможно забыть, Кроули. Ты всё так же любишь подержать во рту чей-то горячий член, не правда ли? Любишь, по глазам вижу. Ты же сам заводишься от минета, который делаешь ангелу так, что тебя трясёт от вожделения, да? Скажи честно, он просто наслаждается твоим умелым языком или сам трахает тебя в рот? Вот так…
Палец Владыки скользнул между губ Кроули, и, легко преодолев сопротивление, прошёл между его зубами. Судорожный вздох вырвался из его рта, обдав ладонь Сатаны жарким дыханием.
— Показывал ли ты ему, как глубоко можешь принимать, Кроули? Так, как не умеет, держу пари, ни одна человеческая шлюшка, и очень сомневаюсь, что хотя бы один ангел на свете… — продолжал шептать Сатана, чуть склонившись над Кроули. — Проникал ли его член сюда, прямо в горло?
Вторая рука Владыки коснулась его шеи, и пальцы его начали медленно сжиматься. Большой палец тем временем пробивался всё глубже в рот. Кроули захрипел и качнулся назад, всё ещё стоя на коленях. Он задыхался, он хотел вырваться, он всей душой жаждал сбросить его руки, и бежать, бежать изо всех сил подальше. Но оцепенел от ужаса, от привычной покорности, от всё ещё довлеющей над ним власти его Владыки.
Палец Сатаны поглаживал его рот изнутри, ощупывал его язык, словно ждал реакции, проникал глубже. Кроули крепко зажмурился, разрешая Владыке трахать его рот, но не собираясь отвечать ему. Нет, никогда он не позволит себе снова облизать этот властный палец, обвиться гибким змеиным языком вокруг него, втянуть его в рот, глубоко, до запавших щёк, до брызнувших из глаз слёз, до сдавленного стона постыдного возбуждения…
Он почувствовал, как палец Владыки вдруг покинул его рот, и хватка на горле тоже ослабла. Кроули снова смог вдохнуть и рискнул открыть глаза. Во взгляде Сатаны, уставившегося на него, сквозило разочарование и… сожаление.
Он снова коснулся его щеки. Непривычно нежно погладил его кожу.
— Вот, значит, как, — произнёс Сатана, и Кроули даже не поверил своим ушам, насколько мягко прозвучали его слова. — Всё такой же бунтарь под маской покорности. А я ведь до сих пор не наказал тебя лично за твой позорный промах в деле с Апокалипсисом, Кроули. — Сатана усмехнулся. — Но теперь уже поздно.
Его ладонь скользнула выше, пальцы запутались в волосах, и вдруг с силой сжались. Кроули непроизвольно вскрикнул. Сатана резко дёрнул его за волосы назад, заставляя выгибаться в спине, открывая беззащитное горло. Владыка Ада склонился ещё ниже, почти приникая губами к его шее, на которой сейчас бешено билась тоненькая жилочка пульса. Кроули чувствовал прерывистое от еле сдерживаемого гнева (или желания?) дыхание Люцифера на своей коже. Его губы были в какой-то паре миллиметров от его горла. Кроули сглотнул, его кадык мучительно дёрнулся.
Сатана внезапно рассмеялся и выпрямился, отталкивая от себя Кроули. Тот не удержал равновесия и рухнул на четвереньки. Поднял голову, изумленно глядя на хохочущего Сатану.
— Ох, пожалуй, я должен сказать тебе «спасибо», Кроули, — отсмеявшись, проговорил Люцифер, осматривая сидящего перед ним своего бывшего любовника. — Ты сумел поднять мне настроение. Только боюсь, в последний раз… — Сатана, скривив губы, коротко взглянул на него снова. — Встань.
Кроули поднялся на ноги, застывая рядом с Владыкой, всё ещё с полным недоумением уставившись на него. Он абсолютно не мог понять, что происходит, до тех пор, пока Люцифер не произнёс:
— Я дарю тебя ему.
Глаза Кроули расширились.
— Можешь уходить к своему ангелу. Ты мне больше не понадобишься, Кроули, — проговорил он, взмахом руки словно подтверждая свои слова, как будто разрывая невидимые и неосязаемые узы, которые всё ещё тлели между ними, несмотря на прошедшие столетия. — Я освобождаю тебя. От службы. От обязательств перед Адом. И от себя, — добавил он.
Кроули во все глаза смотрел на Люцифера.
— Владыка… как вас понимать? — еле смог выдавить он.
Сатана сердито нахмурился.
— Раньше ты был более сообразительным, — бросил он. — Ты свободен. Уволен. Что тут неясного? О-о-о, — почти зарычал он и нетерпеливо прищёлкнул пальцами. В его руке мгновенно возник документ, на мгновение вспыхнувший пламенем. Сатана протянул бумагу с адскими печатями Кроули.
— Вот заявление об увольнении, с печатями и подписями из Адской канцелярии. Теперь дошло?
Кроули молча кивнул, принимая документ трясущимися пальцами.
Сатана презрительно фыркнул.
— Общение с ангелом не идёт тебе на пользу, к твоему сведению, — произнёс он и повернулся, собираясь уходить. Но вдруг остановился, будто только что вспомнив нечто важное. — Одна мысль будет греть меня, Кроули, — сказал он, довольно ухмыльнувшись. — Ты никогда не будешь любить его так, как меня… Прощай.
И Сатана покинул его квартиру.
Кроули некоторое время пустым взглядом смотрел, как крутится дверь комнаты, постепенно замедляя своё вращение. И когда она остановилась, он перевёл взгляд на бумагу, которую держал в руках. Его увольнение. Это звучало настолько невероятно, что он до сих пор не мог понять, злая ли это шутка Владыки, или, может, сон, который привиделся ему только что?
Потом он, наконец, очнулся, и сорвался с места. Ему нужно было срочно увидеть ангела.
…
Архангел Гавриил мерил шагами пол своего кабинета, заложив руки за спину. Он размышлял уже довольно долгое время, но мысли его бились в голове и метались в замкнутом круге почти так же, как и он сам сейчас.
Новый отдел пропаганды начал свою работу. Сандальфон, недавно вернувшись из командировки, с рвением приступил к работе. Выдуманные им, на пару с соруководителем с противоположной стороны — Герцогом Ада Хастуром — лозунги уже активно внедрялись в жизнь. Особенный восторг Гавриила вызывали некоторые из них, например: «Вперед — к торжеству Рая и Ада! Вместе мы сила!», или «Рай и Ад — друзья навек». Лозунг «Апокалипсис — опиум для человечества» — тоже был неплох, как и «Демоны и ангелы всех рангов — объединяйтесь!». Но больше всего он остался доволен плакатом «Весь мир будет наш!», который уже начали бойко распространять по отделам обоих офисов.