Девушку легко держал под руку её спутник, одетый в одном стиле с ней, только цвета его одежды были чёрными, а лицо закрывал глухой мотоциклетный шлем.
— Ой-ёй, — протянул Азирафель. — Встретить их — плохая примета…
Но не успели они придумать, как отреагировать, вдруг к парочке подошла какая-то женщина. На ней была легкая джинсовая куртка и светлые штаны, на ногах бежевые туфли на плоской подошве. Её лицо показалось Азирафелю смутно знакомым, и пока он задумчиво пытался вспомнить, где они могли встречаться раньше, женщина улыбнулась байкерам. Оглядела их каким-то особенным, проникновенным взглядом. И вдруг погрозила им пальцем. Этот жест был не враждебным, а скорее ласково-укоряющим. Но девушка в красном моментально молча растаяла в воздухе. Мужчина в черном коротко склонил голову и тоже исчез.
Эта сцена осталась незамеченной всеми посетителями парка. Только Азирафель и Кроули, раскрыв рты, с изумлением уставились на женщину.
А она тем временем приблизилась к их скамейке. Лицо её сияло приветливостью, глаза лучились лаской. Азирафель боковым зрением заметил, что Кроули как-то болезненно сжался. Но он не смог заставить себя отвернуться от её лица.
Женщина всё так же молча протянула руку и коснулась макушки Азирафеля. Легко взъерошила его волосы. Ласково посмотрела на него, улыбнулась. В своей руке Азирафель вдруг обнаружил белоснежный конверт. А женщина уже смотрела на Кроули. Он сидел, съежившись, и пытался заслонить лицо ладонями. Женщина протянула руку теперь и к нему и нежно коснулась его лица. Кроули мучительно вздрогнул всем телом, однако, не отстранился, лишь отвёл руки от лица. Расправил плечи, поднял голову, заглянул ей в глаза. Тогда она улыбнулась и ласково погладила его по щеке.
А потом развернулась и ушла. Через короткое мгновение, которое понадобилось демону и ангелу, чтобы моргнуть, она уже исчезла, будто привиделась им обоим.
Они медленно повернулись друг к другу. Кроули дрожащей рукой снял свои очки, и Азирафель заметил, что по его щекам бегут слёзы. Честно говоря, у него и самого глаза были на мокром месте. Его тоже немного трясло, а кожа на голове ещё хранила тепло от прикосновения Её руки.
Они оба ошарашенно молчали, глядя друг на друга. Слова не шли, потому что какими словами можно было описать то, что произошло здесь минуту назад? Это не укладывалось в голове у обоих.
Наконец, Кроули, поспешно утерев лицо ладонью, кивнул на конверт в руке ангела. Азирафель спохватился. Он поднес конверт ближе к глазам, рассмотрел его. Это был обычный конверт, совершенно чистый, и его можно было принять за стандартный человеческий почтовый бланк, если бы не сверхъестественная, почти сияющая белизна бумаги, из которой он был сделан. Азирафель узнал этот конверт. Выходит, ему уже доводилось получать письма от этого адресата…
Он открыл конверт и вынул оттуда письмо. А точнее говоря, документ. Это было заявление на увольнение, точь-в-точь такое, какое показывал ему Кроули, но, в его случае, подписанное и заверенное Небесной канцелярией.
Они снова переглянулись, всё ещё не в силах вымолвить ни слова. Потом Кроули порывисто обнял Азирафеля и прижал его к себе.
Но день неожиданных встреч на этом и не думал заканчиваться. Воздух вдруг сгустился, раздался тугой хлопок, и прямо перед ними оказался архангел Гавриил собственной персоной.
Кроули выпустил Азирафеля из объятий. Они оба вопросительно уставились на неожиданного гостя. Гавриил выглядел непривычно, от его вечно улыбающейся маски показного дружелюбия не осталось и следа. Сейчас он выглядел необычно взволнованным, на лице его смешались одновременно и восхищение и недоверие. В руках он держал тонкую белую папку.
— Э-э, — начал Гавриил. — Азирафель, — и указал на ангела пальцем.
— Да, архангел? — ответил тот, удивляясь, что, оказывается, всё ещё способен разговаривать после всего, что произошло с ним недавно.
Гавриил кашлянул, его голос сделался официальным.
— Херувим Азирафель, Страж Восточных врат, — начал он торжественно. — Меня послали к тебе с благой вестью. Мне поручено передать тебе, Азирафель… — тут взгляд Гавриила упал на документ в руках Азирафеля. Гавриил прервался и начал озадаченно копаться в своей папке. Убедился, что она пуста, и с облегчением продолжил уже своим нормальным тоном.
— Отлично. Я вижу, ты уже в курсе, что ты уволен. Поздравляю. Можешь быть свободен. Небеса лишь рекомендуют воздерживаться от чудес особо крупного размера во избежание привлечения ненужного внимания людей. Полагаемся на твоё благоразумие. Что ж, приятно было повидаться, всего наилучшего, хорошо провести вечность. Демон Кроули, — попрощался Гавриил персонально и со спутником Азирафеля. — Надеюсь, никогда не увидимся, — добавил он, обращаясь уже к обоим. И тоже исчез.
Кроули рывком поднялся с места.
— Так. С меня довольно, — сказал он и снова надел очки. — Азирафель, предлагаю немедленно вернуться домой и опустошить все твои запасы алкоголя. Думаю, нам нужно всё осмыслить.
Азирафель тоже встал со скамьи, попутно убирая документ в конверт, а тот пряча в карман.
— Боюсь, моих запасов не хватит, чтобы осмыслить действительно всё, мой дорогой, — произнёс он, слабо улыбаясь.
— Ничего, — ответил Кроули уверенно и приобнял его за талию. — У нас, как я понимаю, впереди очень много времени, чтобы разложить всё по полочкам. Пора покинуть этот сад, ангел.
— Совершенно с тобой согласен, Кроули, — ответил Азирафель. И они направились к выходу, где у ворот парка их ждала верная «Бентли».
Эпилог
Азирафель открывает глаза и видит над собой незнакомый потолок. Поворачивается на бок. Различает в утреннем сероватом свете обнаженное плечо и бок спящего Кроули. Невольно любуется изгибом изящного тела, ласкает взглядом любимое лицо. Оно такое расслабленное и умиротворенное во сне, что хочется немедленно обнять его и начать осыпать поцелуями, чтобы ощутить под губами теплую кожу, почувствовать слегка трепещущие веки и медленно расплывающиеся в сонной улыбке мягкие губы. Поймать первый взгляд из-под ресниц, крепко прижать к себе ещё расслабленное, но уже горячее тело, услышать первый тихий стон.
Но Азирафель остаётся неподвижным. Лишь рука его невесомо касается растрепанного темно-рыжего вихра на макушке Кроули. Он жалеет его будить. Вчера они очень устали, хоть и хлопоты были обоим только в радость.
Он переводит взгляд, осматривается вокруг. В комнате настоящий разгром. Голые стены, распахнутое окно без малейшего намека на шторы выходит в сад, откуда несёт утренней свежестью, и доносится птичий гомон. Весь подоконник уставлен горшками с ярко-зелеными пышными растениями.
В комнате нет никакой мебели, кроме их неприлично огромной кровати и единственного стула, на котором лежит скомканная одежда. Всюду валяются бумажки, газеты, обрывки скотча, пустые картонные коробки. И книги. Много книг. Аккуратные стопки высятся у стен, обступают кровать, строятся ровными рядами под окном.
— Любуешься нашим новым жилищем? — раздаётся хриплый голос рядом.
Азирафель поворачивается и встречается взглядом с ярко-желтыми глазами, искрящимися от широкой улыбки демона.
— Скорее, размышляю, сколько работы здесь ещё предстоит, — не может сдержать ответную улыбку Азирафель.
— Ангелы всегда думают о делах, даже по утрам! — с досадой стонет Кроули, а сам уже тянется к его губам за поцелуем.
Они долго и неторопливо целуются. Утренняя истома накатывает на них. Хочется лежать так вечно, наслаждаясь близостью друг друга, впитывая тепло сонных тел, ощущая сладость поцелуев на губах. Мысленно замирая от внезапно обрушившейся на обоих свободы.
Впрочем, у них, и в самом деле, много работы. Их ждёт их первый день в оставшейся обоим новой жизни. И они проведут его, как и все последующие сотни и тысячи дней, вместе.