В этот момент я снова взглянул на луну — и внезапно ощутил непреодолимый страх. Я чувствовал себя, как лунатик, который, очнувшись от сна, обнаруживает, что балансирует на карнизе в сотнях метров над землей. Страх был так силен, что я испугался за свой рассудок. Изо всех сил пытался я с ним бороться, понять, чем он вызван. По-видимому, он был как-то связан с миром, который расстилался у меня перед глазами, — мне вдруг представилось, что я всего лишь ничтожная деталь окружающего ландшафта. Это ощущение очень трудно передать, но мне вдруг пришло в голову, что люди ухитряются Охранять рассудок благодаря лишь одному: они смотрят на мир со своей узенькой, глубоко личной точки зрения, с точки зрения червя. Внешние предметы и явления могут им нравиться или не нравиться, но в любом случае они видят их сквозь это защитное стекло личного восприятия. Страх лишает их чувства собственной значительности, но не низводит до полного ничтожества; наоборот, он каким-то странным образом оказывает противоположное действие, усиливая в них ощущение своей реальности. Я же внезапно как будто лишился этой защитной оболочки и увидел, что представляю собой всего лишь ничтожную частичку беспредельного мира, столь же незначительную, как крохотный камешек или муха.
Тут в моих чувствах произошла новая перемена. Я сказал себе: «Но ты ведь не просто камешек или муха. Ты не просто предмет. Иллюзия ты или нет, но твой разум вмещает в себя знания всех эпох. Вот ты стоишь тут, а внутри тебя хранится больше знаний, чем во всей библиотеке Британского музея с ее тысячами километров книжных полок».
Эта мысль в каком-то смысле оказалась для меня новой. Она заставила меня забыть об окружающем и обратить взор внутрь себя. И тут передо мной возник вопрос: если внешнее пространство бесконечно, то что можно сказать о пространстве, лежащем внутри человека? Сказал же Блейк[38], что из центра атома открывается бесконечность!
Охвативший меня страх бесследно прошел. Теперь я видел, что ошибался, считая себя ничтожной частичкой неодушевленного мира. Я исходил из того, что перед человеком поставлен предел, потому что его мозг не безграничен, потому что в чемодан нельзя впихнуть больше вещей, чем он способен вместить. Но пространство сознания лежит в ином измерении. Тело — всего лишь стена, разделяющая две бесконечности. Снаружи его уходит в бесконечность пространство, внутри простирается в бесконечность сознание.
Я чувствовал, что наступил момент прозрения. Но когда я стоял, забыв о внешнем мире и напрягая все силы, чтобы заглянуть в свое внутреннее пространство, случилось нечто такое, что привело меня в ужас. Описать это почти невозможно, но мне показалось, что уголком глаза — уголком своего внимания, обращенного внутрь себя самого. — я заметил, как там шевельнулось какое-то чуждое существо. Я испытал сильнейшее потрясение — его можно сравнить только с ощущениями человека, который наслаждается покоем, сидя в теплой ванне, и вдруг чувствует, как его ноги касается что-то скользкое и холодное.
Через долю секунды озарение прошло. Я окинул взглядом поднимавшиеся вокруг горные вершины, плывущую над ними луну и ощутил прилив радости, словно только что вернулся доме и с другого конца вселенной. Голова у меня слегка кружилась, я чувствовал огромную усталость. Все это заняло меньше пяти минут.
Я повернул назад и направился к своей палатке. Через некоторое время я снова попробовал заглянуть внутрь себя, но на этот раз не почувствовал ничего.
Однако, забравшись в спальный мешок, я обнаружил, что совершенно не хочу спать. Я испытывал непреодолимое желание поговорить с Райхом, с кем угодно. Мне нужно было с кем-то поделиться тем, что я внезапно осознал. Человек всегда считает, что его внутренний мир принадлежит ему одному. «Могила — мой уютный частный дом», — сказал Марвелл[39], и точно так же мы относимся к своему сознанию. В реальном мире наша свобода ограничена; в воображении мы можем делать все, что пожелаем. Больше того, мы можем хранить это в тайне от мира: сознание — самое потаенное место во вселенной, может быть, даже слишком потаенное. «Мечтаем мы лишь о ключе, в своей темнице каждый»[40]. Вся трудность лечения душевнобольных в том и состоит, как отпереть дверь этой темницы.
Однако я не мог забыть возникшего у меня ощущения, что в моем сознании присутствует что-то чуждое мне. Теперь, задним числом, это уже не казалось мне столь ужасным. В конце концов, если вы входите к себе в комнату, думая, что она пуста, и обнаруживаете, что там кто-то есть, вашей первой реакцией всегда будет страх. Что если туда пробрался грабитель? Но это скоро проходит. Даже если там действительно грабитель, он предстает перед вами как реальность, и первая вспышка ужаса гаснет. Самым же пугающим было то, что это присутствие чего-то — или кого-то — чуждого мне я ощутил, так сказать, внутри моей собственной головы.
39
Эндрю Марвелл (1621–1678), английский поэт, раннее творчество характеризуется мистической направленностью. Цитируется строка из его стихотворения «К его застенчивой госпоже».
40
Строка из стихотворения англо-американского поэта и критика Томаса Стернза Элиота (1888–1965) «Бесплодная земля».