Первый тоннель был закончен ровно через год после того, как мы обнаружили Абхотов камень. Прокладку тоннеля взяло на себя итальянское правительство, использовавшее при этом гигантского «крота», который уже поработал на сооружении тоннеля между Сциллой и Мессиной на острове Сицилия, а позже — между Отранто и Лингеттой в Албании[66]. Сами земляные работы заняли всего несколько дней, но главная трудность состояла в том, чтобы предотвратить обрушение нижней части тоннеля. Монолит оказался столь же внушительным, как мы и ожидали: он имел двадцать с половиной метров в высоту, девять в ширину и двадцать семь в длину и был вырублен из твердого вулканического базальта. Теперь уже невозможно было сомневаться в том, что мы имеем дело с племенем либо гигантов, либо магов. Судя по базальтовым фигуркам, я склонялся к мысли, что вряд ли они были гигантами: фигурки были слишком малы. (Лишь десять лет спустя замечательные находки Мерсера в Танзании показали, что эти огромные города были населены одновременно гигантами и обычными людьми и что гиганты почти наверняка были рабами людей.[67])
Оставалась проблема точной датировки монолитов. По Лавкрафту, «Великие Древние» существовали сто пятьдесят миллионов лет назад[68], и публика была убеждена, что его цифра верна. Это, разумеется, совершенно немыслимо. Нейтронная датировка Райха позже дала цифру менее двух миллионов лет, но и она, возможно, преувеличена. В данном случае проблема датировки становится необычно сложной. Обычно археолог руководствуется слоями земли, наложившимися на его находку, — они образуют нечто вроде готового календаря. Однако для трех известных нам гигантских городов этот метод дает противоречивые результаты. С уверенностью мы можем лишь сказать, что каждый из них был уничтожен потопом, похоронившим город под слоем ила толщиной в сотни метров. Слово «потоп» сразу же наводит геолога на мысль о плейстоцене — это всего лишь какой-нибудь миллион лет назад. Однако в отложениях Квинсленда[69] найдены остатки ископаемого грызуна, который, насколько нам известно, существовал только в плиоценовую эпоху, что добавляет к возрасту городов еще пять миллионов лет.
Все это не имеет прямого отношения к моей главной теме. Дело в том, что задолго до завершения первого тоннеля я утратил к раскопкам в Кара-тепе всякий интерес. Я догадался, что это такое на самом деле, — всего лишь ложный след, который умышленно подбросили нам паразиты сознания. Вот как это произошло.
К концу июля 1997 года я был уже совершенно измотан. Даже несмотря на восьмикилометровый тент, растянутый над раскопками и снижавший температуру до каких-нибудь шестнадцати градусов в тени, жизнь в Кара-тепе была нелегкой. Из-за мусора, которым забрасывали нас последователи Фуллера, на раскопе стояла вонь, как на помойке, и разнообразные дезинфицирующие жидкости, которыми его поливали, запаха ничуть не улучшали. Постоянно дули сухие, пыльные ветры. Не меньше чем по полдня нам приходилось отлеживаться в бараках с кондиционерами, попивая ледяной шербет с розовыми лепестками. К июлю у меня начались сильнейшие головные боли. После двух дней, проведенных в Шотландии, мне стало легче и я вернулся к работе, но еще через неделю слег в лихорадке. К тому же мне не давали покоя приставания газетчиков и полоумных последователей Фуллера, поэтому я вернулся к себе в Диярбакыр. Там было прохладно и тихо: квартира находилась на территории Англо-индийской урановой компании, а у ее охранников разговор с непрошеными гостями был короткий. Я обнаружил, что меня дожидаются кучи писем и несколько объемистых посылок, но первые два дня в них даже не заглядывал, а только лежал в постели и слушал пластинки с записями опер Моцарта. Понемногу лихорадка прошла, и на третий день я уже достаточно поправился, чтобы заняться письмами.
Среди них было сообщение от «Стандард Моторс энд Инджиниринг», где говорилось, что в соответствии с моей просьбой большая часть бумаг Карела Вейсмана пересылается мне в Диярбакыр. Этим и объяснялось, происхождение объемистых посылок. Еще одно письмо было от издательства Северо-западного университета — оно запрашивало, согласен ли я доверить им публикацию работ Карела по психологии.
Все это было довольно утомительно. Я переслал письмо в Лондон Баумгарту и вернулся к Моцарту. Однако на следующий день угрызения совести все же заставили меня распечатать остальную почту. И тут я нашел письмо от Карла Зайделя — человека, который жил в одной квартире с Баумгартом (он был гомосексуалист). В нем говорилось, что у Баумгарта обнаружено нервное истощение, и сейчас он находится у своих родственников в Германии.
66
Мессина — город и порт в Италии на острове Сицилия, Сцилла же, наряду с Харибдой, — легендарное название водоворота в Мессинском проливе. Городов Отранто и Лингетты в Албании нет, очевидно, Уилсон исказил названия реально существующих Оранжи и Лианги, расположенных по близости друг от друга.
69
Квинсленд — северо-восточный штат Австралии. Однако Лавкрафт в рассказе «За гранью времён» указывает другое положение города гигантов — Большая Песчаная Пустыня в Западной Австралии.