Все это показалось мне совершенной чепухой, поскольку возраст хеттской цивилизации к 1350 г. до н. э. едва достиг 700 лет, в то время как египетская цивилизация была по меньшей мере вдвое старше. К тому же у д-ра Дарга была неприятная манера подавать свои «факты» как неоспоримые, которая меня раздражала. Я изрядно разгорячился — в чем, может быть, был отчасти повинен коньяк — и потребовал, чтобы наши гости предъявили факты и цифры. Они сказали, что непременно это сделают и представят их на суд Вольфганга Райха. Вскоре они ушли, так как им нужно было лететь в Измир.
Мы с Райхом продолжали беседовать, и меня не покидает ощущение, что именно с этого нашего разговора и начинается история войны с паразитами сознания. Райх со свойственной ему точностью и ясностью мысли быстро подытожил все «за» и «против», которые прозвучали в только что закончившемся споре, и признал, что д-ру Дарга, видимо, не хватает научной объективности. Потом он продолжал:
Возьмите доступные нам факты и цифры, касающиеся нашей собственной цивилизации. Много ли они нам на самом деле говорят? Вот хотя бы эти данные о самоубийствах. В 1960 году в Англии покончили с собой сто десять человек из каждого миллиона — это вдвое больше, чем столетием раньше. К 1970 году эта цифра еще удвоилась, а к 1980 году возросла в шесть раз…
У Райха изумительная память: в ней хранятся, наверное, все наиболее важные статистические данные за последнее столетие. Я обычно недолюбливаю всякие цифры. Однако пока я его слушал, со мной произошло что-то непонятное. Где-то в глубине души у меня пробежал холодок, как будто я вдруг почувствовал на себе взгляд какого-то опасного существа. Через мгновение все это прошло, но я тем не менее содрогнулся.
— Замерзли? — спросил Райх. Я отрицательно мотнул головой. Райх умолк и сидел, глядя через окно на ярко освещенную улицу, а я неожиданно для самого себя сказал:
— В конечном счете, мы почти ничего не знаем о человеческой жизни.
— Того, что мы знаем, нам вполне хватает, а большего нам и не нужно, — ответил он жизнерадостно.
Но я не мог забыть этого ощущения холодка и продолжал:
— В конце концов, цивилизация — это что-то вроде сна. Представьте себе, что человек внезапно пробудится, — разве этого не будет достаточно, что-бы заставить его покончить с собой?
Я думал о Кареле Вейсмане, и Райх это знал. Он ответил:
— А как быть с этими выдуманными им чудищами?
Я должен был признать, что это не согласуется с моей теорией. Но я не мог отделаться от того холодка отчаяния, который все еще не покидал меня. Больше того, теперь я определенно испытывал страх. Я чувствовал, что увидел нечто такое, чего никогда не смогу забыть и к чему мне еще придется вернуться. Мне казалось, что вот-вот мои нервы не выдержат, и меня охватит панический ужас. К тому времени я выпил полбутылки коньяка, но несмотря на это чувствовал себя совершенно трезвым. Сознание мое оставалось совершенно ясным, хотя в теле и ощущалось некоторое опьянение.
В голову мне пришла ужасная мысль. А вдруг число самоубийств растет потому, что тысячи людей, «проснувшись», подобно мне, поняли бессмысленность человеческой жизни и просто не пожелали ее продолжать? Сон истории подошел к концу. Человечество уже начинает пробуждаться; в один прекрасный день оно окончательно очнется, и тогда самоубийства станут массовыми.
Эти мысли наводили такой страх, что мне захотелось уйти к себе в комнату и поразмыслить в одиночестве. Но я заставил себя изложить их Райху. Не думаю, чтобы он вполне меня понял, но он увидел, что состояние, в котором я нахожусь, опасно, и, вдохновленный внезапным прозрением, произнес те самые слова, в которых я нуждался, чтобы вернуть себе душевный покой. Он заговорил о том, какую причудливую роль играют в археологии случайные совпадения — совпадения настолько неожиданные, что в литературе они показались бы искусственными. Он рассказал, как Джордж Смит[26] отправился из Лондона в экспедицию, питая безумную надежду найти клинописные таблички с окончанием эпоса о Гильгамеше[27], и как он в самом деле их нашел. Он говорил о столь же невероятной истории открытия Шлиманом[28] Трои, о том, как Лэйярд обнаружил развалины Нимруда[29] — словно какая-то невидимая нить судьбы вела их к открытиям. Мне пришлось признать, что археология больше, чем любая другая наука, может заставить поверить в чудеса.
Он поспешно продолжал:
— Но если вы с этим согласны, то, конечно же, должны признать, что ошибались, считая цивилизацию чем-то вроде сна или кошмара? Сон кажется вполне логичным и последовательным, пока длится, но проснувшись, мы видим, что в нем не было никакой логики. Вы утверждаете, что точно так же и жизнь выглядит логичной лишь благодаря нашим иллюзиям. Но то, что произошло с Лэйярдом, Шлиманом, Смитом, Шампольоном[30], Роулинсоном, Боссертом, такому утверждению полностью противоречит. Все это случилось на самом деле. Это подлинные истории из жизни, и в них мы видим такие невероятные совпадения, какие не рискнул бы использовать ни один романист…
26
Джордж Смит (1840–1876), английский археолог и ассириолог. Поначалу работал гравёром в Британском музее, затем самостоятельно овладел клинописью и стал научным сотрудником.
27
Гильгамеш — полулегендарный правитель города Урука в Шумере (28 в. до н. э.), о котором были сложены шумерские эпические песни и позднее большая поэма на аккадском (ассиро-вавилонском) языке.
28
Генрих Шлиман (1822–1890), немецкий археолог, посвятивший себя отысканию мест, упомянутых в поэме Гомера о Трое (Илионе) «Илиада», до этого успешно занимался коммерческой деятельностью. Троя обнаружена в 1870 г. при раскопках холма Гиссарлык на берегу Эгейского моря.
29
Нимруд — городище близ одноимённого города в Ираке, бывший ассирийский город Калах (или Кальху, 1-я пол. 13 — кон. 7 вв. до н. э.), в 13–11 и 9–8 вв. до н. э. был столицей государства.
30
Жан Шампольон (1790–1832), французский учёный и археолог, основатель египтологии, первым расшифровавший египетское иероглифическое письмо. Генри Роулинсон (1810–1895), английский дипломат, археолог и востоковед, один из основоположников ассириологии, проделал большую работу по дешифровке персидской и аккадской клинописи. Гельмут Теодор Боссерт (1889–1961), немецкий археолог, производивший раскопки на Каратепе.