– Если люди начнут раскапывать каждое место, о котором есть легенда о сокровищах, то, боюсь, скоро рельеф Британии сильно изменится. Да еще и проклятье… но вы пока что не испугали меня, сквайр.
– Позвольте продолжить, – возразил Уэндовер. – Деверелл начал раскопки в том месте, где, как он полагал, находился древнеримский квесториум, то есть хранилась наличность. Он надеялся найти монеты, а датировка последних помогла бы определить, в какое время здесь располагался лагерь. Но, должно быть, те легионеры были весьма экономны: он не нашел ни монетки. Пытался искать еще в одном-двух местах, но и там тоже пусто. А сегодня он решил вести раскопки у ворот лагеря. Наверное, он подумал, что солдаты могли покупать продукты у местных жителей, которые дальше ворот не заходили, и могли случайно обронить там монету-другую. Как бы то ни было, он начал раскопки. И нашел кое-что более интересное, чем монеты. А, вот мы и у лагеря. Далее Деверелл расскажет все сам.
Проехав через мост, он остановил машину, и сэр Клинтон увидел насыпь, вокруг которой собралась группка людей.
– Посмотрите, где они копают, – указал Уэндовер, запирая машину. – Если осмотритесь, то справа увидите кратер, оставленный от взрыва бомбы. Как хорошо, что она не упала на Эмблдаун. Глубина воронки – футов сорок, а диаметр вы и сами видите.
Заметив приближающихся, от одной из групп отделился низкий толстяк и поспешил поприветствовать прибывших.
– Чудесная находка! – воскликнул он, обращаясь к Уэндоверу. – Чудесная! Я с трудом в это верю!
– Мистер Деверелл, поздравляю вас! – сердечно ответил Уэндовер.
– Ох, это все благодаря вам, – заверил Деверелл. – Если бы вы не профинансировали раскопки, мы бы ничего не нашли. Никогда! Боюсь, я все еще возбужден, – признался он, – но я не ожидал найти ничего подобного. Может, пару монет, может, древнеримское захоронение… – он умолк, чтобы перевести дыхание.
– Это старший констебль, – представил Уэндовер. – Он остановился у меня, и я взял его с собой. Может, вы расскажите нам все о сегодняшних раскопках. Он знает о ваших поисках в квесториуме.
– Надеюсь, это не утомит вас, сэр, – заметил Деверелл. – Конечно, для археолога это очень захватывающий день, но не могу ожидать, что для постороннего это будет так же интересно. Постараюсь быть покороче. Честно говоря, я в эйфории. Мне было ну очень интересно. Начали мы после обеда, недалеко от входа в лагерь. Вон там, где три человека столпились вокруг ямы. Конечно, нужно было не просто копать. Почву следовало тщательно просеивать, примечая, что в ней.
– Именно так, – подтвердил Уэндовер, которому не терпелось, чтобы Деверелл поскорее перешел к более интересной части рассказа.
– Мы зашли довольно глубоко, – продолжил археолог, – но ничего не нашли, совсем ничего. Обескураживает, когда приходится надеяться на случай. Я начал думать о том, чтобы остановиться и попытаться копать в каком-нибудь другом месте, но один из парней нашел монету. Ничего достопримечательного, но она была римской. Римской! Так что мы продолжили раскопки; конечно, теперь ведя поиски более тщательно. И тогда, внезапно, мы наткнулись на золото. А потом еще больше золота – целый клад!
Он сделал паузу, изобразив удивление на своем обычно невыразительном лице. Очевидно, находка произвела на него впечатление.
– В слитках или монетах? – поинтересовался сэр Клинтон.
Деверелл покачал головой. По его лицу было видно, что у него припасен сюрприз.
– Не в слитках и не в монетах! – ответил он. – Это была разнообразная золотая посуда: сосуды и всякие принадлежности, причем с красивым орнаментом. Но все они были помяты и покорежены, так что с некоторыми не разобрать, что они из себя первоначально представляли – так сильно они повреждены. Чаши смялись в лепешку, есть что-то, напоминающее сиборий, несколько кадильниц, потиры, обломки дароносиц,[1] выглядящих так, словно на них наступил слон, один или два измятых колокола и множество других предметов. Самый ужасный вандализм, который только можно представить. Более-менее не пострадали только те предметы, которые изначально были плоскими – например, пацификал, но даже он был раздавлен. Еще есть большое распятие с выкованной фигурой. Подсвечники и канделябры были изогнуты так, чтобы занять как меньше места. Вандалы добивались компактности. Единственное, что почти не изуродовано – это епископский посох.
– О! Я посмотрю на вашу находку, – отреагировал сэр Клинтон. – Это ведь второй Трапрейн-Ло,[2] не так ли?
2
Трапрейн-Ло – холм, при раскопках которого в 1919 году археологи обнаружили множество ценных экспонатов.