— Ты такой сексуальный, когда злишься, – протягиваю, хихикая.
Однако парень совсем на это не ведётся. Заехав в гараж, он выключает двигатель, направляя свой взор на меня. Такой суровый, обжигающий, но в то же время нежный и любящий, как мне кажется.
— Из-за тебя я частенько бываю злым, – бубнит он, неохотно выпуская мою ладонь.
Мы выходим из автомобиля, и я уже скучаю по теплу его кожи.
— Ты хочешь сказать, что частенько бываешь сексуальным из-за меня? – я прикусываю губу, подходя к парню.
— Тебе всего лишь кажется, – отрезает он, всё так же сурово поглядывая в мою сторону. – Я страшен в гневе.
— Ууу…как страшно, – встав на цыпочки, я кратко целую Адама в губы.
— Ты не отделаешься просто чмоком, – возмущается, ухмыляясь.
— Я даже ничего такого не сделала, – ворчу, разводя руки в стороны.
— Не понимаю, почему ты вообще решила остановиться, – говорит он, таща меня в дом.
— Хороший тон тебе ни о чем не говорит?
— Оу, говорит, ещё как, – я уже жалею, что мы снова завели об этом разговор. Адам злится не на шутку.
— Может, забудем об этом?
— Ты, наверное, думаешь, что я ревнивый парень, который запрещает своей девушке общаться с другими парнями, но если бы это было так, я бы запретил тебе общаться с Алексом, а не с этим Мэттом.
— Я стараюсь сдержать свой смех, потому что это, правда выглядит так, будто он просто ревнует, но его слова об Алексе сильнее веселят меня. Прикрыв рот рукой, я следую за Адамом на кухню. – Ты не можешь понять, что такой тип парней, как Уолтер, ничего хорошего не сулит?
— А тип парней Алекса сулит? – я чувствую, что нарываюсь, но мне нравится наблюдать за сменяющимися эмоциями парня. Подняв бровь, он сверлит меня взглядом.
— По крайней мере, Алекс тебе ближе, чем Мэтт, не так ли?
Я не понимаю смысла его вопроса, поэтому просто киваю, говоря:
— Конечно, он мой друг, наставник, коллега…
— А ещё ты ему нравишься, – открыв холодильник, добавляет Адам.
— А мне нравишься ты, – закатив глаза, отвечаю.
На секунду парень замирает с соком в руках, а после, расплывшись в широкой улыбке, разливает напиток по стаканам.
— Боже, ты так счастлив это услышать, будто и вовсе об этом не знал, – бухчу, потягивая сок, переданный парнем.
— Не так часто, как хотелось бы, – от услышанного я невольно хмыкаю, и он это замечает. – В любом случае, запомни, Мэтт тебе не товарищ, перестань надеяться на то, что он когда-либо изменится.
— Я не надеюсь, мне плевать, – подложив руку под голову, я хлопаю ресницами, смотря на красивые глаза Адама. – У меня есть ты и мне больше ни о чем не нужно волноваться.
— Ты пытаешься разжалобить меня? – улыбаясь, интересуется он.
— Может быть.
— Я, конечно, всё понимаю, но неужели тебе не было страшно?
— Было, – честно отвечаю, – но это Мэтт, не уверена, что он смог бы навредить мне по серьёзному.
— Ты хочешь сказать, что это было не настолько серьёзно?
— Я не знаю, – вскинув руки, я смотрю на него, и все ещё не понимаю, почему мы продолжаем об этом говорить. – Даже если бы ты меня не нашёл или, если бы тебя и вовсе не было бы, я ведь должна была бы справиться сама. И у меня это почти получилось. Когда ты подъехал, я уже направлялась к машине.
— Ты меня поражаешь, – говорит он, подходя ко мне ближе. Его растрёпанные волосы падают на глаза, но он не спешит их убрать. – В хорошем смысле этого слова.
— Я не трусиха, – бормочу, опрокидывая голову назад.
— Я убеждён в этом.
Адам наклоняется, чтобы поцеловать меня, и я было уже, потянулась к нему с надутыми губами, но парень обламывает меня, целуя в макушку. Однако это ничуть не расстраивает. Мне приятно, что он понял меня и мою позицию. Но мне все так же приятно, что он беспокоится обо мне.
— Обещаю, что не стану так больше делать, даже если на дороге будешь стоять ты, – рассмеявшись, я обнимаю его за талию.
— Я не против, – говорит он, снова чмокая.
Мы простояли так несколько минут, пока нашу идиллию не нарушил голос Эйми.
— Я никогда не забуду сегодняшний день, – выпаливает она, заходя на кухню. – Каким же мерзким человеком нужно быть, чтобы вести себя так? Вот серьёзно? Разве это вообще нормально? Да, черт возьми, если ему так нравится София, почему бы просто не подойти, поговорить? Смысл делать так?